-- Стив, а Стив? Слышишь меня?
Гек сделал вид, что проснулся:
-- Красный, ты, бродяга? Здорово. Выглядишь хорошо. А говорили, что тебя чуть ли не того... Молодчик, порадовал меня... Ну, рассказывай...
-- Успею рассказать, у меня все тип-топ, здесь покуда тормознулся, лекпомом. Я тебе на подогрев принес -- мяса, варенья... Ешь, а то совсем доходной стал...
-- Успею съесть, как ты говоришь. Не тарахти. Чего я тебя раньше-то не видел?
-- Так тебя эти пасли, с понтом дела сестры и братья христовы, не подпускали никого. А сегодня утром -- снялись. Тебя через неделю выпишут, если не закосишь.
-- Разберемся. На меня целится кто здесь?
-- Вроде -- нет. Некому пока. Да, сп... благодарю от всего сердца, что ты за меня Того Живота приукропил по-тяжелому. Ларей, тут многие ребята к тебе хорошо дышат, кто не из гангстеров. Мы здесь тебя не подставим никому, дежурить будем.
-- Ничего, я уже оклемался. Живы будем -- не помрем. Ну-ка, сделай себе бутерброд, да и мне заодно... И кипяточку бы не худо...
Гек сумел продержаться не одну, а все четыре недели, то нагоняя температуру, то задыхаясь в кашле, то впадая в бред, за это время набрал восемь килограммов веса к тем четырем, что накопил еще в беспамятстве, так что теперь он весил семьдесят килограммов и походил на человека.
Из медчасти Гека привели прямо в кабинет Компоны. Кум поднял голову, отложил ручку, которой он якобы что-то писал до этого, откинулся на пухлую спинку старинного кресла и поздоровался с приветливой улыбочкой:
-- С выздоровлением вас, господин Ларей! -- Гек промолчал, глядя ему в лоб. Компона жестом усадил Гека на привинченный к полу стул, другим жестом выпроводил конвойного -- стоять за полуоткрытой дверью.
-- Вид у вас прямо-таки курортный, разве что загара не хватает. Ну что, надумали чего? Поговорим к обоюдной пользе? Или как?
-- Или как.
-- Ага. Вижу -- менингит бесследно не прошел. Это поправимо, в карцере подлечим. Вот вы меня, офицера, только что прилюдно обматерили -- ровно на пятнадцать суток наговорили. Или я ошибся? -- Гек промолчал, он предвидел такой поворот темы. -- Да-да, порядок прежде всего, у меня с этим строго. Вот вам пример: осужденный Ривера нарушал внутренний распорядок в санитарной части и будет списан обратно в корпус номер два. Ему предстоит сидеть в одной камере с друзьями некоего Того Живота. Того Живот -- это кличка такая, вам, конечно, неизвестная, я понимаю. А вот кличка осужденного Риверы -Красный. Знакома она вам?.. Бедный малый, туго ему придется в камере, что и говорить... -- Компона привстал и сладко потянулся. -- Но если вы захотите пом...
Гек подпрыгнул прямо со стула и пяткой в лоб засветил куму так, что тот лопатками и затылком впечатался в портрет Господина Президента за спиной. Нижняя рама хрупнула, а Компона мешком свалился под стол.
Гек не сопротивлялся, только включил на максимум мышечную систему -где расслабиться, где напружиниться, -- когда ему стянули руки за спиной и, попинав для приличия, поволокли в карцер... Волоча Гека, унтера весело и молча переглядывались: будет что рассказать ребятам после смены -- эту паскудину Компота никто не любил. Может быть, поэтому у Гека даже синяков и кровоподтеков почти не было на этот раз, и даже на пол его сбросили, можно сказать, аккуратно...
На следующий день целый и невредимый Компона (только голова перебинтована) стоял на ковре у Хозяина тюрьмы, своего формального начальника. Он не очень-то боялся его гнева, поскольку работал в Службе, которая, как известно, повыше рангом будет. Однако на этот раз Хозяин осерчал не на шутку.
-- Слушай, Компона, в городе про меня разговоры ходят, что я людей пытаю, голодом и холодом их морю. Не слыхал?
-- Нет. А что?
-- А вот то! Адвокаты, понимаешь, шепчут газетчикам, те -- прокурорам, те во Дворец несут... Где этот Ларей сейчас?
-- Покуда в карцере. Потом следствие, суд и дополнительный срок.
-- Какой планируется?
-- Терроризм, попытка побега, нападение на представителя -- тут целый букет, лет на десять-пятнадцать потянет.
-- Это за один-то удар в лобешник мудаку стоеросовому? Многовато будет.
-- Вы забываетесь... Да вы поним...
-- Цыц, гаденыш! Я служил, когда ты еще в горшок не сразу попадал! Ты его в карцере гноил, беспредельщик сраный, чтобы мне потом в приличном обществе руки не подавали? Я -- лягавой породы, но не сексот, не сбир вонючий. Твоя вонь на меня ложится. Я девять с лихером месяцев все ждал: либо результаты пойдут, либо ты одумаешься. Ни того, ни другого. Тебе кто за него платит -- бандиты? Что смотришь, подполковник, я дело спрашиваю. Все законы и инструкции ты переступил -- ради чего? У меня рапортов на тебя -килограмм: когда и сколько раз ты допросы проводил и на каком основании карцер продлял...
-- Может, вы и мне слово дадите, господин полковник? Я ваших оск...
-- Ты у меня отсосешь с веселым чмоком. Год он, Ларей, получит за... Ма-лчать!!! За хулиганку, и на моей шее сидеть не будет -- запрос из Департамента поступил, на зону поедет. Хватит здесь воду мутить. У вас, подполковник, есть три выхода из создавшегося положения: первый -- рапорт о переводе на другое место службы. Есть и второй -- служить и дальше, как ни в чем не бывало, и получить от меня по морде при всем личном составе. А там дуэль и все такое, стреляю я получше вашего. Третий выход -- накатаете на меня донос, тогда я, слово офицера, пристрелю тебя, мерзкую, сорокае...нную, омандовевшую падаль. И сяду, но за тебя много не дадут. Можете выбирать. Сутки на размышление. Свободны... И еще, опять же вам для размышления: мои связи -- намного ли хуже ваших?
Нет, у Хозяина "Пентагона" связи были немногим хуже, чем у начальника над непосредственным начальником Компоны, и Компона это осознавал. Поэтому он не стал писать на него донос, но в устной форме доложил куратору дела, генерал-майору Дэниелу Дофферу. Тот уже принял для себя решение и лишь пообещал содействовать переводу Компоны в Иневию без понижения. Ларея он решил пустить пока на волю волн, ибо сил и времени на него уже не хватало: Штаты в прошлом месяце выслали почти полсотни работников Бабилонского посольства во главе с военно-морским атташе -- небывалый скандал и грандиозный провал. Теперь следовало искать крайнего среди высокопоставленных силовых коллег (а те ведь тоже искали среди других, не у себя же) и вторым фронтом -- разоблачать американских бизнесменов, журналистов и дипломатов -- в аналогичном количестве. Кроули уже получил по балде от Господина Президента лично, но вывернулся, старый черт, прикрылся дружбой с господином Председателем (безотказно поставлял тому на просмотр агентурные и вербовочные материалы порнографического характера).