Дуст действительно выглядел неважно: по-прежнему здоровенный, как кувалда, он обрюзг на лицо, обносился, ходил небритый и плохо причесанный.
На шум из зала отвлекся Нестор за стенкой. Он подошел к окошку, для зала -- зеркалу, и заглянул внутрь. Начинающаяся сцена ничем его не удивила, он недовольно сморщился, но вмешиваться не стал -- мир не переделаешь, да и ехать пора. Ч-черт, не харчевня -- притон!
Он еще раз бросил взгляд на участников и замер. Мужика он не знал и не видел никогда, но что-то там было не так. Рюха остолбенело стоит с лопатником в руке -- ну, он артист известный, растерялся -- с понтом дела! Дуст -- тот похуже изображает, но вот мужик... Он ведь ничуть не боится и не менжуется, как у себя дома. И на дурака не похож... Лягавый, может? Ну их всех к хренам, пусть сами разбираются. Нестор вышел через черный ход, по пути велев директору приглянуть за ситуацией и доложить потом, если что случится...
Долго ждать доклада не пришлось. Не успел Нестор посадить своих "хулиганов" в мотор, чтобы отвезти в контору да по-отечески с ними "побеседовать", как к нему подбежал один из прикормленных ранее стражей порядка и сообщил, что Нестора обыскались в "Трюме".
"Так и есть, -- с досадой подумал Нестор, -- на лягавого наскочили. Ну все: эти аферисты пусть сидят, пока не сгниют, а остальных уродов я отважу. Шалман только за счет "товара" да отстежки и держится, сам -- убыточен... ну, почти убыточен..."
Действительность оказалась не лучше лягавского прихвата. Дуст, судя по последней информации, умирал в больнице с перебитым хребтом, у Рюхи сломана правая рука и оторваны оба уха, у Пенса, официанта, "молодчика-наводчика", отобраны наличные деньги и оторван указательный палец правой руки (за наводку). Все столы и большинство стульев в зале разломаны, бутылки перебиты. Витрины тоже. Свидетелей не было, патрульных не вызывали. Окружающие -- соседи, торговцы, наученные горьким опытом, думали, что все идет по программе, обычной в этом заведении, только чуть более шумной сегодня.
Пенс, обнимая забинтованную руку, рассказал о случившемся.
Мужик догадался о раскрутке и, видать, рассердился.
-- Надо же... -- прокомментировал Нестор.
Сначала он разделался с Дустом, как с цыпленком табака. Выбил ему зубы хрустальным салфеточным стаканом, уложил на пол, на живот, -- и каблуком по позвоночнику... Потом взялся за Рюху, потому что тот вздумал бритвой махаться. Он этой бритвой ему одно ухо и откромсал. А потом и второе, но уже пальцами оторвал. Уж как Рюха кричал!.. Пенс все это видел, потому что действительно надеялся, что у мужика после раскрутки аппетит пропадет и чек останется невостребованным. Мужик его заметил и спросил про свой заказ. А заказ-то еще не был готов.
-- Ты, скотина, и не собирался его делать? Говори как есть, не то вышибу навеки отсюда! -- опять перебил его Нестор.
Пенс, его двоюродный племянник, пристроенный к делу по просьбе сестры, виновато вздохнул и продолжил рассказ.
Мужик, узнав, что ромштекс не готов, ударил его в ухо и велел поторопиться... И тогда... ему было сказано... что его ждут большие неприятности...
-- Кем было сказано?
Пенс опять горько вздохнул и потупился.
-- Дальше...
А дальше мужик стал крушить мебель, бар и витрины.
-- А что он говорил при этом?
Ничего мужик не говорил, улыбался только. И деньги у Пенса отнял. А потом палец отломал и ушел. Но Пенс этого уже не видел -- сознания лишился.
Да... Дуст переживал не лучшие свои дни, но на здоровье еще не жаловался. И в этих краях никто не стремился меряться с Нестором на его поле. И деньги тот хмырь отнял не в виде ограбления, а, похоже, так, для куража... Недаром у Нестора сердце екнуло, надо было вмешаться, уж он-то сумел бы утихомирить того гада. Наверное... Но он очень четко запомнил его лицо, и если встретит, не дай бог... Морды бить -- да, если в своем праве, а мебель крушить за чужой счет -- не надо! Ну ничего, он его на всю жизнь в памяти запечатал... Сейчас надо директору рыло начистить и выгнать взашей на рынок, пусть опять за прилавком стоит. А то хитрый больно, слинял, а я расхлебывай!
Гек после этого случая с Дустом, своим старым врагом, почти неделю держал отличное настроение. Он опять полюбил спускаться в тайники, просиживал там сутками, ночевал. Во втором тайнике он обнаружил толстенную пачищу дореформенных денег, годных теперь только на растопку, кипу самодельных карт южных лагерных территорий, имена, адреса, обстоятельства тех официальных лиц, кто был на крючке у Ванов. Цена этим данным была примерно такая же, как и дореформенным сотням и тысячам, поскольку данные не пополнялись с шестидесятого года и безнадежно устарели. А последним посетителем тайника No 2, точного подобия первого, был некий Бивень, который и деньги туда заложил, не ведая о местонахождении основной "казны" и о предстоящей близкой реформе.
И наконец, Гек обнаружил еще одно своеобразное сокровище: небольшую коллекцию "портачных мамок": матерчатых и кожаных основ с тщательно подобранными в узор иголками. При известной сноровке и аккуратности стоило только смазать иголки и кожу, наложить "мамку" -- и татуировка готова. Гек был счастлив, когда нашел "медведя оскаленного", гордую реликвию Ванов, потому что ни Варлак, ни Суббота не помнили -- есть она в том тайнике или на руках у кого-то. Он примеривался и тренировался три дня. А на четвертый наложил себе мамку на лопатку, под левое плечо, -- имел на это законное право. Получилось четко, не хуже, чем у Субботы. (У Варлака кабан был с двадцати лет, так он его и оставил, перебивать -- посчитал несолидным.) Нагноения не случилось, и болело недолго.
А дело шло к зиме, Геку уже стукнуло двадцать. Полгода уже он топтал родную землю, а придумать с документами и перспективами так ничего и не сумел.
Помог случай. Когда ищешь решение трудной, невозможно трудной проблемы, случай почти всегда приходит на помощь. Но чаще всего он помогает тем, кто не опускает рук и неустанно ищет, безжалостно перебирая и отбрасывая сотни возможных вариантов решения поставленной задачи. Большим ловцом удачных случайностей, к примеру, был один английский физик, некий Фарадей...
Гек зашел в банк, чтобы сдать десятитысячную предъявительскую облигацию, и угодил в вооруженное ограбление. Двое в чулочных масках решили отобрать у кассира деньги, но тот успел нажать на кнопку. Прибыла полиция, началась катавасия со стрельбой, преступников повязали, а заодно и Гека и еще одного господина, поскольку они были единственными мужчинами среди посетителей. Операционистки и кассир попытались было выгородить их, но сержант мгновенно погасил галдеж криком "молчать!", пообещал разобраться, а этих двоих отправил в отделение. Но на территории отделения располагалась обувная фабрика, где в тот день выдавали зарплату, так что околоток был переполнен мелкими "посетителями", пьяными в грязь. Эти двое были трезвыми и могли помешать спокойно досматривать карманы привычных клиентов. Недолго думая дежурный по отделению направил их прямо в "Пентагон", якобы неправильно приняв их за налетчиков.