Урки непонимающе уставились на Самоеда. Они вполне расслабились, подлянок не видно, Ларей -- не пряник, но базарит по делу, не гнет и не пыжится... Да что такое с Ричи -- сейчас кружкой подавится человек...
-- Держу, как бог свят! Соблюдаю навек. С тех пор ни разу в руки не брал, даже домино. Но если... Отку... Гм, ребята подтвердят, хоть у кого спроси... (Случайность -- то же чудо: Достань был как раз в бараке, когда Ричи Дымок божился. Он тогда выслушал Дымка, подошел к параше, помочился, пукнул и внимательно поглядел на Ричи. "Смотри, сынок, сказанное слово -как вода и ветер, обратно не впихнешь..." Ричи глянул на парашу, потом на Джеза и еще раз, мысленно, крепко-накрепко дал себе клятву -- не играть! И не играл...)
-- Верю, зачем спрашивать. Еще посидите? Или вам пора?
-- Ребята пойдут, а я бы задержался на пару минут, если разрешишь? И еще, с ребятами нашими, что ждут снаружи, не познакомишься, нет?
-- После, наспех не люблю. Я сам к ним зайду, покалякаем. Оставайся, Ричи, хоть на десять минут, я только рад буду...
Самоед отхлебнул чаю, помялся, покосился на дверь:
-- Так как все-таки... Ты -- или не ты?
-- Я. Но совсем другой. Пойми, Ричи, у каждого есть свои личные дела и секреты. Ну начну я болтать тебе о наболевшем -- ты имеешь право утаить от сходки наши с тобой разговоры?.. То-то. У тебя свои зароки и обязанности, у меня свои. Подумай не спеша, сам поймешь мою правоту.
-- Многие сгинули тогда бесследно. Мне повезло -- на этап вовремя сдернули... Был у меня задушевный кент, Воробей, -- как в воду канул. Не слыхал о нем?
-- Случайно знаю. Когда реактор потек -- его и многих других отрицал прямо в бараке положили, по закону военного времени. С бельмом на глазу, да? (Ну Гек, ну память!..) Не соображу, кто-то мне рассказывал, может быть и Джез...
-- Да, похоже... С тех пор о нем никто и ничего не слышал... А...
-- Бэ. Ричи, я тебя как брата прошу: поаккуратнее в своих воспоминаниях, ладно? Двигай спать. И без обид -- дел у меня невпроворот, завтра поговорим. Давай краба!
Попрощались за руку, и Ричи Самоед в смятенных чувствах побрел в свой новый дом, одиннадцатый барак, где он отныне был главным, но не для всего барака, а только для своих и для тех, кто добровольно присягнет на верность ржавой пробе...
Прошел месяц, за ним другой... После ряда мелких недоразумений ржавые обжились в Эльдорадо. Встретили с этапа еще троих возведенных, окончательно признали главенство Ларея на зоне, тем более что он вот-вот пойдет на волю, зону оставляя на них. Все рекомендованные Геком люди, включая Ацтека, Шипа, Тодора, -- были возведены в золотую пробу на специальном сходняке. С одной стороны, получалось, что Гек терял своих людей в пользу ржавых, но если посмотреть поглубже -- как раз наоборот: в ржавой пробе росла и крепла прослойка тех, кто жил и действовал с ним бок о бок, уважал его и видел в нем пахана. В больнице Эль-Кондора, куда одномоментно съехались золотые урки со всего Юго-Запада, якобы лечиться, на всех произвел большое впечатление Ричи Самоед. Многие подумали было, что старик тронулся разумом -- столько фанатичного блеска было у него в глазах, но Яхмед и Ацтек, прибывшие с ним, встали на его защиту, отвергая домыслы о старческом слабоумии. Их поддержал и Лунь, и Сим-Сим, верные сподвижники Ларея по прежним временам. А Ричи заявил на сходке, что не верит -- знает, что Ларей-Кромешник последний Ван, поскольку-де сидел с ним сорок с лишним лет тому назад. Только он погоняло сменил и в непознанке стоит -- ну, это объяснимо, сами понимаете. И выглядит он молодо, лет на сорок с небольшим, как и тогда, когда сам Ричи был еще юным. Так что Суббота ведал, когда прокричал про вечно молодого Кромешника. Дельфинчик, ведший сходняк, только головой покрутил, слыша такую речь, но поразмыслил, уточнил вопросом и вдруг заявил, что сам он, не в юности, правда, а лет пятнадцать назад, Ларея видел: точно, под пятьдесят ему было, или за сорок, если угодно... В этих чудесах надо будет разобраться, но Ларей законный урка. Более того, он -- последний Ван, живая реликвия старых времен. Может, он черту душу продал, но это его личное дело. Захочет -обратно выкрадет. Давайте утверждать зырковых по зонам и территориям. Ацтек, с тебя начнем...
И пришло лето. Гек вышел на волю утром, после развода и завтрака, в возрасте тридцати пяти лет с половиной. Вся знать, все нетаки и фраты, кто имел такую возможность -- вышли его провожать, и администрация не препятствовала этому, ведь не каждый день случается такое. Полтора центнера индийского чаю бросил на зону Гек в виде отвальной, из своих кровных, не трогая общак; да и что жалеть: своих денег -- миллионы, за жизнь не истратишь. Впрочем, Гек не видел особой разницы между своими деньгами и общаковыми, в том смысле, что его насущные потребности были неизмеримо скромнее возможностей, а общак -- дело живое, туда сколько ни сунь -- всегда применение найдется: то зону малолеток подогреть, то псов подмазать, то крытку на дыбы поставить -- всюду деньги нужны. А в последние годы Гек сделал открытие: безналичные бывают удобнее, а стало быть, изволь, отрабатывай механизмы перелива нал в безнал (наоборот -- не проблема), благо есть на воле родные структуры...
А за вахтой его ждал одинокий хлипкий "фордик" с Ушастым за рулем. Так велел Гек, и его распоряжение выполнили буквально. Однако и Арбуз, и Сторож, и все остальные схитрили, понимая, что шеф не будет трындычать на них в этот день: когда чартерный двухмоторный самолет с двумя пассажирами на борту приземлился на глухом летном поле в сорока километрах от Бабилона, у кромки их ждал с десяток роскошных лимузинов, сплошь "мерседесы" и "кадиллаки" -вся команда главарей прикатила встречать.