Когда я передавал Син деньги, нас накрыли. Ее повязали, она даже и сделать ничего не успела. Меня отпустили…сказали, я не при делах. Ну, я и отвалили побыстрее. А ее забрали…потом этот ушастый снова приходит ко мне. Мол, надо из нее признание выбить. Что бы на висельницу. И концов не найти.
И снова мне мешок…еще больше. Я сказал кому надо, и ребята над ней поработали. Я думал, она упрямиться будет, но парни сказали, едва мы заговорили о том, кого она украла и для чего, сама стала писать признание. Они ее и пальцем не тронули!
Я сидел и скрипел зубами. Да куда там! Я просто уже откровенно целился этому уроду в рожу!
— Ты ее продал!
— Каждый сам за себя, Вергиз! — пропищал Кри.
— Син столько раз тебе помогала! Да где бы ты был, если бы не она? Валялся бы в канаве с полным ртом мух!
— Синдра сама виновата! — огрызнулся Кри. — Не надо было соглашаться.
Убью! Сейчас!
Я без церемоний выстрелил. Кри взвыл и повалился на диван, обливаясь кровью, из продрявленой ладони. Теперь все будут знать, что Кри продал своего за деньги. От такого позора не отмыться. И будет чудо, если его свои же не убьют.
Я подошел к Кри и упер дуло пистолета прямо в его щеку.
— Где держат Син?
— В…в тюрьме, для особо опасных преступников.
Раздался выстрел. Кри сжался в комок и заскулил. Около его головы зияла дыра от выстрела.
Я бросил пустой пистолет ему на живот и вышел. На улицу я вылетел просто в ужасном настроении. Я хотел убить Кри! Хотел! Но не смог! Вот нет у меня этого…мне как-то Эмиль сказал, что у меня слишком доброе сердце для разбойника. Видимо, он был прав.
Я, не помня себя, вылетел обратно к лестнице. Дедок хотел, что-то сказать, но видимо увидел мой суровый взгляд и промолчал. По лестнице я взлетел, как ветер.
— Эй, друг… — начал, было, пьяный охранник, но я даже не удостоил его вниманием. Мой кулак сработал самопроизвольно. Мужик вылетел с выступа, куда-то вниз.
Едва я оказался на улицах города, то тут же направился к месту заключения Син.
Тюрьма для особо опасных преступников…там не церемонились с заключенными. Могли сделать все что угодно. Я очень сильно переживал за Син. Хорошо, что бумага с ее признанием у меня.
Интересно, какой эльф заказал украсть Яру? На уме только Зариэль! И от этого делалось еще паршивее!
К тюрьме я вышел быстро. Она находилось почти на окраине. Окружена огромной толстенной стеной, а внутри больше похожа на форт.
Ходила охрана с собаками.
Я зашел в ближайший переулок и, прислонившись к стене, опустился на корточки. Син надо выручать. Надо что-то придумать.
Если бы не жадность Кри! Синдра возможно была бы на свободе.
Но Яра…Кри сказал, что посадил ее на корабль до эльфийских островов. Надо будет отправляться за ней!
Я сидел и ждал наступления ночи, когда можно будет спокойно пробраться в тюрьму. Какой бы неприступной она не была, всегда есть ход или лазейка.
А пока, я наслаждался руганью из окна надо мной, и слушал, как мяукали коты на мусорных баках.
Мне было очень тревожно. Я не мог унять это чувство. И я переживал не из-за Син. А из-за Яры…
Цела ли она? Где сейчас?
А с Зариэлем надо будет переговорить. Он должен знать всех эльфов, которые желают ему зла и кто заинтересован, что бы сместить его. Не зря он мне сразу не понравился. Надо было прислушаться к себе…надо было, сказать Яре.…Но она бы конечно, и слушать не стала.
Я немного задремал. А когда открыл глаза, то обнаружил что уже темно.
Я выглянул из своего переулка. Меняли караул. Так — так…ага! Вон он. Молодой парнишка. Руки трясутся, губы дрожат. В первый раз идет в дозор. Он подойдет.
Я бесшумно скрылся в тени здания. Парнишка даже шороха не услышал. Он только увидел, как на него летит огромная крылатая тень.
Глава 3
«— Подсудимый, у вас есть право на последнее слово. Хотите что-нибудь сказать?
— Ага.
— Говорите.
— Я больше так не буду…» (с)
Бессознательное тело молодого охранника я затащил за мусорный бак. Конечно, его форма мне была слегка мала, и штаны едва закрывали щиколотки, но что поделать. Работаем с тем, что есть.
Я, закинул на плечо ружье, и так же неспешно двинулся по маршруту. Мимо высокого забора, до огромной металлической двери.
Я постучал. Открыли мне не сразу. Окошко на уровне моих глаз резко дернулось.