И вздыхали, когда речь начинал адвокат:
— Мой подзащитный был благородным человеком. Он искупил прошлую вину потом и кровью. Он обрёл семью. Так зачем он стал бы лишать себя снова простого человеческого счастия? Господа присяжные, вы можете себе представить человека, находящего в здравом уме, который хранил бы у себя вещи убитого им человека в течение нескольких лет? Да настоящий преступник немедленно избавился от бумаг, а драгоценности продал! Только душевнобольной мог бы их хранить у себя, а моего подзащитного хорошо проверяли врачи на разумность и признали адекватным человеком. Заметьте, вор и убийца сочинил бы себе алиби, насчёт перстня утверждал, что купил по пьяни, не поняв у кого, а бумаги нашёл в куче мусора и просто заинтересовался ими. Месье Игаридье же ничего не выдумывает. Кроме того, как простой мужчина мог знать о прошлом маркиза де Ландро, он ведь даже не воевал? Следствие сбилось с правильного пути. Я прошу оправдать моего подзащитного.
Выслушивались свидетели. Никто из соседей, знакомых не мог сказать ни единого дурного слова о Урбене Игаридье. Все отзывались о нём, как о добродушном мужчине. Но что он делал пять лет назад с 30 апреля по 30 мая, никто не мог знать и помнить.
Вслед за знакомыми Игаридье выступала Аннетт. Ей было очень больно возвращаться в том день. Вспоминать каждую мелочь в поведении мужа, рассказывать про письмо и отрезанную руку Алексиса. Под конец выступления Аннетт заявила:
— Этот человек не убийца. Он невиновен. Я прошу присяжных и судью оправдать его!
И вот наступило время подсудимого, Урбена Игаридье, дать последнее слово.
Урбен поднялся с места и сказал:
— Всё что можно было, я уже сказал. Повторяю в тысячный раз — я не убийца! В прошлом я был ещё тем скотом. Обокрал магазин я не из-за голода или какой-то острой нужды, просто не хотел трудиться, чтобы заработать деньги. Но после выхода из тюрьмы я зарёкся, что никогда не совершу преступления! Меня смешат слова господина прокурора. Обвинитель называет меня неудачником, только вот как лапоть, вроде меня, смог узнать о самой сокровенной тайне генерала? Я хоть человек и далёкий от юриспруденции и психологии, но проведя несколько лет за решёткой, знаю, что коварный преступник, узнавший Бог весть каким образом государственную тайну и обманувший семью убитого вместе со следствием, не попадётся с уликами как малый ребёнок.
Думаете, стал бы преступник хранить столько времени у себя улики? Побежал за полицией, увидев из окна, что в квартире соседей орудуют воры? Я ничего не вру и не сочиняю. Увидев воров у соседей, я немедленно выбежал из своей квартиры, наспех закрыв дверь, чтобы не обворовали и меня, а затем быстро нашёл патрульных. Кто в это время и каким образом побывал в моей квартире я не знаю, может быть, те таинственные воры через окно залезли ко мне и подложили улики. Кстати сказать, лупа заменяет мне очки, все знакомые знают, что с ней я не расстаюсь. В тот день я читал ежедневную газету, но вот потом она таинственно исчезла, на её месте лежал этот перстень.
Урбен глубоко выдохнул, он устал целыми месяцами говорить одно и то же. Урбен обвёл взором присяжных, адвоката и прокурора, зал.
— Я не знаю, какой приговор мне вынесут, — заговорил он. — Но, честно говоря, я даже рад, что попал второй раз за решётку. Не случись этой беды со мной моя дочь и… Марлин по-прежнему бы считали бы меня чужим человеком.
Урбен сел на скамью. Судья назначил перерыв для вынесения приговора и вместе с присяжными вышел из зала суд. Среди присутствующих слышался гул. Большинство верило в невиновность обвиняемого, Игаридье не вызывал в них никаких сомнений.
Пьер весь судебный процесс внимательно слушал стороны, но он то и дело оборачивался назад за Экене. Астор Виперан также бдительно следил за судебным процессом.
— Что ты всё вертелся? — спросил тут же Экене.
— Или у меня паранойя или же… — мрачно сказал Пьер. — Мне нужно кое о чём переговорить с родителями. Сходишь со мной?
Маркизы де Лоре решили воспользоваться перерывом, чтобы подбодрить Аннетт де Ландро и её дочь, Луиза в уборной хотела подправить своё платье, Луи перекурить. Но вдруг маркизы увидели, как к ним подходит беглый сын вместе со своим названным братом.
Луиза не могла скрыть эмоций, она ахнула, думая, что Пьер возвращается в семью, и охватила руками сына. Луи надменно посмотрел на сына и произнёс:
— Решил всё-таки прощения у нас с матерью попросить?
— Нет, — заявил Пьер. — Мне нужно кое-что у вас выяснить. Астор Вирепан — кто он? Друг Алексису Ландро или нет?
Луи оскорблённо нахмурил брови — сын вновь не проявил к нему уважения и раскаяния. Но он не прогнал Пьера.
— Астор Виперан — двуликая тварь. Он всегда завидовал и презирал Алексиса, с юности. Виперан и де Ландро учились в одной военной академии, они были вместе на всех фронтах. Не раз Алексис спасал Виперану жизнь, а Виперан, рискуя собой, спасал взамен Алексиса. В обыденной жизни Астор Виперан всячески помогал де Ландро. Но, несмотря на взаимную поддержку, спасённые друг другом жизни, мужчины не были друзьями. Из Виперана получится плохой генерал, в отличие от де Ландро, поэтому он завидовал своему побратиму по оружию. Кроме того в народе де Ландро пользовался любовью и уважением, в отличие от Виперана. Когда ему давалась возможность, то Виперан не брезговал ею и говорил о де Ландро неприятные слова.
— Как же тогда вышло, что именно к Виперану за помощью обратилась жена Ландро? А не к вам, например? — находиться в недоумении Пьер.
Луи вздохнул, его супруга не отпускала из своих объятий сына.
— Аннетт — женщина добрая и доверчивая. Она привыкла замечать в людях светлую сторону, а не тёмную. Да и связей в прокуратуре и суде у Виперана намного больше, чем у меня. Правда, Аннетт хотела доказать невиновность Игаридье честными методами, без подкупов и фальсификаций, но как я вижу, одной лишь справедливостью ничего хорошего сделать они не смогли.
Пьер освободился от объятий Луизы и повернул голову в сторону Софи и Анны де Ландро, он грустно произнёс:.
— Что поделать, у аристократов никогда не скажешь, кто твой друг, а кто твой враг.
Пьер дал знак Экене, что уходит и сказал родителям:
— Спасибо за помощь. Это, кстати, мой брат Экене, — сказал он.
Супруги де Лоре горячо поприветствовали Экене. Как-никак он был братом их сына. Луи не забыл Экене, он выразил свои соболезнования о погибших сестре и родителях, а также искренне извинился, что не смог ему помочь. Но соболезнования маркиза лишний раз напомнили Экене о семье и ещё раз причинили ему боль. Луиза ласково сказала Экене:
— Спасибо тебе, что заботишься о нашем сыне.
Пьер с Экене пошёл к Софи. Он так больше ничего и не сказал родителям.
— Нет, я точно параноик, — сказал Пьер брату.
Перерыв кончился, судья и присяжные вернулись на свои места для оглашения приговора. Всем присутствующим нужно было встать. Пьер сжал руку Софи. Несколько минут судья читал различные формальности и вот, наконец, он изрёк:
— Присяжные заседатели вынести оправдательный приговор подсудимому месье Урбену Игаридье, полное снятие вины и освобождение подсудимого из-под стражи в зале суда.
— Не может быть… — вздохнула Софи и из глаз закапали слёзы.
Софи обняла и расцеловала мать, затем Пьера, Экене и бабушку, сидячую выше её. Игаридье раскрыл рот, ему предстояло ещё только поверить, что он свободный человек. В зале прогремел радостный лик.
— Да здравствуют присяжные! Да здравствует честность суда! — закричал кто-то.
Анна де Ландро с нескрываемой радостью слушала судью и взирала на Софи, её семью и Игаридье.
“Мы уже никогда не узнаем, что заставило присяжных вынести оправдательный приговор деньги или справедливость”, — сказала Софи сама себе.
— Изабелль, Дэвид, индюк, наконец-то! Я так рада! — воскликнула Анна подруге, Дэвиду и Денису.
Как и подобает протоколу, ещё несколько минут судья почитывал постановления приговора, но это мало кого интересовало. Ведь самое главное свершилось — человек отпущен на свободу.