Экене, не отвечая ей, спросил брата:
— Пьер, ты ещё общаешься с Кларой?
— Да, мы с ней часто письмами обмениваемся.
— Года два назад ты говорил, что её навещал Одноглазый Алан. Они по сей день поддерживают связь или уже всё?
— Да, Алан по-прежнему заботится о Кларе.
Анна подошла к молодым людям и резко их прервала:
— Экене, — назвала она его по имени, — ты хочешь, чтобы Алан силой вытащил из Виперана признание? Я не думаю, что это так легко сделать. Виперан не тот человек, который под страхом боли раскроет всю правду.
— А я не прошу никого пытать. Виперан, если он виноват, рассказать всё сам.
Неделю назад.
Поздним вечером в доме Ландро сидели Пьер и Экене и ждали важного гостя. Ребята не хотели вмешивать в эту авантюру Софи с Изабелль и вездесущего Дениса. Их друзья знали все планы, но они не принимали в них участие по просьбе Анны, Экене и Пьера. Последний сжимал в руке письмо от Клары в котором ничего не было написано, кроме двух слов: “Он согласен”.
Пьер ввёл частую переписку с давней подружкой по несчастью и несколько раз с ней виделся, когда жил в Марселе. Хороший уход, любовь прекрасных воспитателей, заботливые друзья помогли девочке расцвести. Худенькая и чумазая девочка превратилась в красивую девушку. Клара теперь жила в сиротском пансионате, где воспитывались взрослые девушки-сироты, ей оставался там находиться последний год. Клара после выхода с пансионата хотела пойти учиться на врача. За ней уже как два года ухаживал молодой юноша, влюблённые мечтали пожениться, когда Клара станет совершеннолетней.
Каждый месяц к ней приходил конверт с деньгами или разнообразные гостинцы. Одноглазый Алан не мог так просто отпустить девочку, за которую когда-то взял ответственность защищать её. Но своё слово тогда он не сдержал. Пришлось брать опеку над Кларой спустя несколько лет. Опасаясь ареста, Алан помогал девочке лишь деньгами и подарками, но два года назад он набрался смелости и навестил сироту. Алан не видел своих подручных бандитов с той ночи, когда случился пожар в приюте. С той ночи он прекратил заниматься воровством и бандитизмом. Он жил в маленькой городке под Монпелье и зарабатывал на жизнь трудом разнорабочего, он знал много ремёсел ещё с юности, когда после смерти отца пришлось кормить семью. Алан не скрывал своего имени, он не хотел менять внешность, поэтому каждый день он опасался того, что кто-нибудь может узнать в нём Одноглазого Алана. Но он не собирался всю жизнь скрываться как крыса или жить обманом. Когда Алан виделся с Кларой, он сказал девочке: “Суждено мне умереть в собственной доме на своей кровати — это произойдёт, суждено мне оказаться на каторге — хоть королём Георгом назовись, всё равно от судьбы не убежишь”.
В комнату постучался камердинер и доложил о прибытие важного гостя. Вслед за слугой зашёл мужчина. Одет гость был довольно просто: белая рубаха, поверх которой был накинут незамысловатый грубый пиджак, широкие штаны да тяжёлые сапоги. Борода была пострижена, но она всё также закрывала лицо, а длинные, уже поседевшие волосы на голове достигали шеи.
Алан с нескрываемым удивлением рассматривал дом Ландро, он никогда так близко не стоял рядом с величавыми картинами и статуями, никогда не прикасался к столь роскошной мебели. Но ещё с большим изумлением Алан рассматривал старых знакомых.
— Как же вы, ребята, сильно выросли! — протянул Алан. — Ну, здорово вам, Уэйт, Экене и… Анна, странно вас троих видеть вместе, — при виде девушки неприятные чувства вновь проснулись в нём.
— Здравствуй, Алан! — поприветствовали старого знакомого юноши и Анна.
А Пьер мягко добавил:
— На самом деле я Пьер Лоре, Алан, постарайся это запомнить. Я — Пьер, а не Уэйт.
Алан удивлённо поднял брови.
— Что-то я ничего не понимаю, — закрутил он головой. — Уэйта зовут Пьером. Этот Пьер просит через Клару, чтобы я помог Анне Ландро, которая чуть не убила его друга и сестру. А та самая Анна стоит рядом с Экене и Уэйтом, как старые друзья. Можете объяснить, что произошло у вас за девять лет?
— Думаю, ты всё равно нам не поверишь, — усмехнулась Анна.
За большим столом сидели мать и дочь де Ландро, Пьер, Экене и Одноглазый Алан. Его посвящали в рискованный план. Алан часто перебивал собеседников и восклицал:
— Да что же между вами-то случилось?
Юноши слабо улыбались, Аннет добро поглядывала на дочь. А Анна не знала, что ответить Алану, она сама не могла поверить, что наступит тот день, когда она по собственной воли сядет за один стол с заклятым врагом, когда-то собственным рабом Экене и презираемым преступником-бродягой.
Алан внимательно слушал план ребят, хоть и перебивал их не раз.
— Вы согласны, Алан? — сказала в самом конце Аннет.
Алан отодвинул стул, чтобы сидеть посвободнее, и тихо засмеялся:
— Не думал, что под старость лет я стану маркизом. Ну ладно, я согласен.
— Алан, мы прекрасно осознаём, — произнесла Аннетт, — что, помогая нам, вы рискуете собственной свободой и жизнью. Но даю вам честное слово, я сделаю всё, что есть в моих силах, чтобы вы не попали снова за решётку или что хуже — на каторгу. Никто не посмеет вас арестовать.
— А вот это не надо делать, — Алан повысил голос. — Я не хочу ничьей защиты. Мне не нужно покровительство или какие-то подарки потом. Я согласен помочь вам безвозмездно. А что потом будет со мной, останусь я на свободе или нет — так это решать мне, а не вам.
Алан поёрзал на стуле, сидеть на мебели из слоновой кости ему было вовсе неудобно, и сказал Аннет:
— Только не вините меня, если я чего-нибудь ляпну не того. Каково быть маркизом или генералом — я совершенно не представляю. Самое большое и великолепное здание, в котором я побывал за всю жизнь — тюрьма.
— Вот поэтому вы и будете “при смерти”. Нам не нужны визиты знакомых или прокуроров, — вздохнула Аннетт.
— Да, и ещё одна непонятность, — спохватился Алан. — Вы уверенно, что убийцы клюнут на нашу удочку? Ребята, почему вы так уверенны, что они будут потрясены, узнав, что убитый им человек остался в живых?
Пьер положил перед собой руку и взглянул на Алана.
— Всё очень просто, — усмехнулся он. — Они не могут быть наверняка уверенны в смерти Алексиса Ландро, потому что даже не хоронили его. Я это легко понял, они только забрали у Ландро жизнь и тело. Никто бы не стал ставить крест человеку, чья пуля забрала жизнь его единственного сына.
***
Астор Виперан сидел за рабочим столом и закусывал вишнёвым рулетиком с мятным чаем — его обычная утренняя процедура. Виперан не подозревал, что за ним наблюдают через бинокль Пьер и Экене. Слуга принёс хозяину утреннюю газету. Виперан небрежено окинул заголовок и перевернул страницу.
Внезапно генерал закашлялся — он подавился. Виперан вернулся к заголовку и подскочил на месте со скоростью света. Пьер и Экене видели, как мужчина ходил взад-вперёд по комнате и что-то кричал.
— Кажется, проклятьями кого-то покрывает, — предположил Пьер.
— А по-моему он кричит на себя, — возразил Экене.
Виперан бросил газету на пол, вырвав оттуда первые страницы с новостью об Алексисе, и выбежал из кабинета. Вскоре он появился во дворе дома, домашняя одежда оставалась на генерале. Никого и ничего не подождав, он побежал в сторону особняка де Ландро, раньше генерал всегда передвигался только на личном экипаже. Пьер и Экене последовали за ним.
Виперан бежал так быстро, что молодые юноши едва успевали за ним — они ведь не должны были попадаться к нему на глаза. Возле особняка де Ландро уже собралась огромная толпа знакомых семьи, журналистов и простых любопытных. Виперан обескуражено смотрел на толпу и не знал, уходить его прочь или же попытаться войти в дом.
Тут к людям вышла Аннет де Ландро.
— Мой муж очень болен, поэтому убедительно прошу всех разойтись, как журналистов, так и друзей и знакомых нашей семьи. Я разрешаю только одному журналисту поговорить с моим мужем, чтобы не оставлять в неведении граждан и не давать им повода для различных выдумок, — сказала Аннетт.