— Пока только на это место могу из всех вас поставить моего сына Этераяму и Экенечидисинпу. Но, если хотите вы стать каби, то должны не уступать им. Вспомните, до войны наш отряд носил другое название. Дешо — охотники. Но страшные события заставили нас измениться.
Каби жили в уютной светлой пещере недалеко от реки. Их убежище было хорошо оборудовано для жизни. Каби помимо одеял, спасающих отряд в холодные ночи, имели игральные карты, папиросы и бутылку вину, которая строго охранялась и не давалась кому попало. Защитники не должны быть пьяны.
Коолжа гневалась как всегда. Ни моста, ни большого бревна отныне не соединяло два племени. “Зачем нам охранять реку? — задавался вопросом Экене. — Почему то бревно несколько лет соединяло две враждующие земли, когда его легко можно было сбросить в воду?”.
На том берегу шла своя жизнь. Женщины собирали ягоды, дети кувыркались вокруг них. Неподалёку дремал крокодил. Изредка женщины посматривали на противоположный берег и Экене.
“Знали бы чей я брат. Эх, Пьер, — вздохнул он. — Трижды я переходи реку, — думал он. — Первый раз мы с Пьером оказались в плену, и непонятно как гаапи смиловались над нами. Второй раз из-за них я потерял родителей и сестру. В третий погибла моя вторая сестра, а брат устроил бойню. Но почему я не могу их ненавидеть?”
Он смотрел на их жизнь. Гаапи ничем ни чем не отличались от Тинуваку. По традициям племени Экене обязан считать своими врагами даже тех женщин и детей. Но не мог.
К Экене подошёл Этераяма. Но он даже не взглянул на старого друга. В руках Этераяма держал вкусный шоколад и бутылку вина, на земле лежала только что подстреленная антилопа.
— Эй, вы там! — крикнул он женщинам. — Хотите есть? С животными у вас там плоховато же! Но я могу вам подарить свою добычу! Взамен только отдайте мне своего ребёнка.
Женщины продолжали собирать ягоды, стараясь не обращать внимания на выкрики Этераямы.
— Ну что ж вы такие угрюмые? — насмехался он. — Жизнь за жизнь — это ведь так просто для вас.
Годовалый малыш услышал Этераяму и отвлёкся от мамы. Этераяма добро улыбнулся и поманил ребёнка к себе шоколадом.
— Ну же иди ко мне, котёнок, — ласково призывал его Этераяма.
Мальчик подходил к краю реки, не понимая ничего.
— Прекрати! — закричал Экене и крикнул мать ребёнка.
Этераяма чванливо огрызнулся на Экене.
— Придурок. Нашёл о ком заботиться. И как только Азубуик согласился взять тебя в каби?
Этераяма не собирался уходить с реки, оставлять в покое этих женщин. Он думал, что же им ещё устроить. Вдруг внимание Этераямы привлёк крокодил. Он поднял с земли большой камень и замахнулся.
— Только посмей! — сжал его руку Экене.
— Ты разве не хочешь посмотреть на великолепное зрелище, как крокодил выйдет из себя и обрушит весь свой справедливый гнев на гаапи? — засмеялся он.
Экене схватил Этераямы за волосы и грозно произнёс:
— Если ты это сделаешь, я сброшу тебя в реку. Своим соплеменником и другом я тебя давно не считаю. Так что скормить тебя зелёным тварям не составит мне труда.
Этераяма резко освободился на Экене и закричал, так чтобы его слышали каби:
— Я же забыл! Убийцы твоей семьи намного тебе дороже, чем товарищ детства! Не удивлюсь, если когда-нибудь ты предашь нас.
— Бред. Но, действительно, тот крокодил дороже, чем ты, — бросил вслед Этераямы Экене.
Река Коолжа притягивала к себе множество животных на водопой, несмотря на живущую в ней опасность. Вокруг реки рослы сочные и вкусные плоды. Каби были заняты своей работой: собирать плоды и добывать еду для племени. В конце дня двое мужчины ушли, чтобы отнести мясо и фрукты в Тинуваку. Остальные охранники просто сидели возле костра.
“Ведут себя как обычные охотники, зачем им ещё охранять Гаапи?” — не понимал Экене, и странное чувство просыпалось в нём. Он осознавал, всю жизнь его обманывали. Он сам разрешал себя обманывать, остальные ребята-каби ни чему не удивлялись, лишь он, казалось, спустился с другой планеты. Это было заметно по странным взглядам, которые приятели бросали на огорошенного Экене.
— Разве отец тебе не говорил, — озадачился соплеменник, — что добыча пропитания — основная работа каби? Охрана территории — это уже второе.
Много чего рассказывал Тейю сыну! Но Экене в пол-уха слушал всегда отца. Как же сильно он спустя годы жалел о своём безразличии!
С наступлением сумерек каби собрались на вечернюю трапезу за общим костром. Джеро травил байки, над которыми все смеялись, хмур был лишь Экене. Внезапно он заговорил, прервал уважаемого всеми Джеро.
— Как главе каби я хотел бы задать пару вопросов. Первый, зачем говорить всем, что ваша цель — защита племени от Гаапи, если вы занимаетесь совсем другой работой? К чему вообще охранять нашу землю от них, если реку невозможно практически переплыть? Второй, несколько лет назад наши племена соединял мост, но после войны его разрушили, так почему за столько лет никто не избавился от упавшего дерева, заменившего мост?
Этераяма громко усмехнулся незнанию Экене, но промолчал, дав отцу ответить. Джеро звонким и твёрдым голосом произнёс:
— Бревно никто не трогал, дабы мы могли отомстить. За всё время только отец Абени и Юны, а также эти клуши осмелились проникнуть на нашу землю, но их смерти хватило, чтобы отомстить за наших родных. Жаль, только что Абени уничтожили не мы, а Бомасейн. А Юна, к нашей горечи жива-здорова. Но жалостливые мольбы о помиловании от их папаши нас повеселили, — улыбнулся Джеро. Этераяма пожал отцу руку. — Во все времена нашей главной работой был — промысел, лишь со временем добавился присмотр на территорией. Но нужно же нам было каким-то образом внушить нашим детям и внукам ненависть к гаапи, которых они никогда не видели, но которые забрали жизнь у их дедушек и дядей. Вот поэтому вам и рассказывали про охрану земли от гаапи. Так было надо, вы, дети, не должны забывать жертвы ваших отцов и дедов. Знаю, это подло, мне ведь некоторое время приходилось обманывать и родного сына.
Юноши, оказавшиеся первый раз в отряде, с ошеломлёнными лицами слушали Джеро, им ещё никогда так прямолинейно не рассказывали правду об отряде каби.
— Значит жизнь Чунга, жизнь моих родителей и сестёр оказалась напрасной по сравнению с вашим великим желанием отомстить? — вымолвил Экене. — Или же вы забыли, что и наши смогут пройти по этому бревну?
— Нет, не забыли, — сказал Джеро и вспылил. — Чунг был глупцом, попытавшимся установить мир с Гаапи, но его жестоко обломали. Он заслужил смерть.
— Моя семья тоже заслужила смерти?
Джеро замолчал, не зная, что сказать Экене. Но Этераяма взял слово сам:
— А вот в их смерти виновник — ты, Экене. Твои родные сделали, то, что сделали бы другие родители и старшая сестра — бросились спасать неразумного сына и братишку, рискуя собой. Вот и поплатились свободой и жизнью. Кто просил тебя бежать на помощь предателю? За сношение с гаапи ему должны были кишки все выпустить, но благодаря Бохлейну и Шониириде этот подлец всё ещё жив и трахает вторую гаапи. А насчёт Марани — так разбирайся со своим Пьером.
Он разлёгся возле костра и вздохнул:
— И как ты мог простить лжеца и убийцу, отправится потом и на его спасение? Ладно бы враньё, но он же позволил твоей семье погибнуть! Как ты можешь думать хорошо о тех гаапи, хоть они слабые женщины и дети? Не забывай кто их мужья и отца! Они забрали жизнь у моих бабушки и дедушки, убили сразу троих моих дядей. Я никогда с ними не сталкивался, но не смогу за это простить гаапи, на их детях лежит кровь родителей.
Экене отодвинулся от Этераямы и сказал:
— В отличие от тебя у меня на плечах есть голова. Я умею отличать невиновного от виновного, а не слепо вешать на всех клейма и люто ненавидеть. Это же так хорошо и легко, обвинить во всех бедах козла отпущения и жить спокойно, ни о чём не задумываясь. А заодно можно и садистские наклонности проявлять, ведь так, Этераяма? — наклонился он к нему. — Признайся всем нам, что тебе просто нравится поливать грязью гаапи, унижать слабых. Я припоминаю твоё отношение к Юне, которая даже слово дурного тебе не сказала. А как ты на охоте себя ведёшь, странно, что до сих пор не выстрелил в человека!