Этераяма вскочил на ноги, он хотел врезать в Экене. Но Джеро остановил сына:
— Сядь, оставь Экене в покое. Лишь сейчас он узнал правду о каби, вот и бесится. А ты, Экене, замолчи. Если ничего не знаешь, и только несколько лет назад сумел почувствовать себя тинуваку, не задавайся.
Мужчины и юноши молча наблюдали спор. Первым интересно было посмотреть, чем же закончится словесная потасовка Экене и Этераямы, вторые боялись встревать в чужую разборку, опасаясь гнева Этераямы и Джеро. В голове у парней до сих пор вертелись первые слова Джеро о мести, ради которой тинуваку допустили смерть своих соплеменников.
Экене видел их озадаченные лица в пламени костра и сурово промолвил:
— Джеро, говоришь, что я ничего не знаю. Отчасти с тобой я согласен. Но есть кое-что, о чём я знаю, в отличие от моих ровесников. Пожалуй, сегодня настало то время, когда и другие должны узнать настоящую историю Тинуваку. Когда давно жили два лучших друга Йекини и Швэйло…
Затаив дыхание и разинув рот, юноши напряжённо слушали Экене, не веря своим ушам. Они то и дело спрашивали Джеро и других каби: “Это правда?”. Каби пытались оборвать Экене, заткнуть ему рот. Но его невозможно было остановить. Он рассказал приятелям всё, что знал сам про историю двух племён.
— Это ложь! — воскликнул Этераяма.
Экене хмыкнул и покосился на него:
— Этераяма, ты хоть слышишь, как по-детски глупо звучат твои выкрики?
Экене встал, взял свой лук и вещи и пошёл прочь.
— Остановись, я запрещаю тебе покидать отряд! — крикнул Джеро.
Экене повернулся к нему и тихо произнёс:
— Я же сказал тебе несколько лет назад, что не выполняю приказов.
***
Дорогу освещал тонкий полумесяц и лишь малое число звёзд. Но и без их помощи Экене знал путь домой. Кровавая дорога к племени Гаапи всегда стояла у него перед глазами и никогда не забывалась.
“Когда же это закончится? — спрашивал себя Экене. — Ложь, лицемерие, ненависть, корысть… Думал, что мой народ не съедают такие опухоли. Ошибался. Да, братец, — вспомнил он Пьера, — когда-то ты верил, что только среди нас ты обретёшь покой и забудешь про грехи. Тебя тоже жестоко обломали”.
Экене остановился и оглянулся назад. Сзади лежало ненавистное племя Гаапи — чудовищ и мерзавцев, впереди находился его дом Тинуваку — место, где не существует лжи, зла, предательства.
— Нет, мне нельзя таить правду в себе и мириться с существующим порядком. Пора бы открыть глаза хотя бы своим. Я должен что-то изменить.
***
Экене подходил к деревни. Стоял ясный день. Издали доносились радостные крики и шумные голоса соплеменников. Играла музыка.
— Что происходит? Что за праздник? — не мог понять он.
Он вбежал в деревню и только потом вспомнил, что за событие происходило племени — свадьба, которая совсем вылетела из головы Экене из-за каби.
Деревня торжествовала. Свадебная церемония окончилась. Жених с невестой обменялись клятвами, принесли возношения духам, которые готовили не один год. Девушка наконец-то смогла надеть приданое, которое собирали для неё родители с самого рождения — клыки верных собак. А жених подать изысканные преподношения родителям своей жены — поблагодарить их за дочь. Соплеменники уже успели одарить молодых супругов подарками. Началось всеобщее веселье.
— Экене, что ты здесь делаешь?
Он услышал голос Токи. Девушка стояла перед ними сияющая, радостная, нарядная. Лучшие бусы она надела на шею, причудливым красным и манящим узором украшала лицо краска, которую тинуваку использовали всегда по праздникам и никогда в другие дни.
— Я ушёл из каби, — мрачно произнёс Экене, он не видел красоты и нарядности девушки. — Токи, мне давно нужно кое-что тебе рассказать, — мрачно произнёс он.
Но Токи схватила его за руку и повела в толпу.
— Экене, забудь про всё! Веселись! Прекращай быть занудой!
К Экене подбежали брат и сёстры.
— С возвращением! Пошли танцевать! Покажи себя!
В ритуальный круг по очереди входили соплеменники и показывали свои таланты. Экене не мог не вспомнить, как когда-то благодаря этому кругу его брат Пьер сумел побороть всё своё смущение и признаться в любви его сестре Мейкне. Новая страница в жизни одних людей дала начало отношениям другим. Но с Экене такого не произойдёт. Он дал себе слово.
В круг по очереди выходили как старые, так и молодые. Друзья юноши танцевали вместе со своими жёнами.
— Мики, — обратился Экене ласково в сестре, — приглашаю тебя на весёлый танец.
И они пустились в пляс.
Внезапно крики соплеменников прекратились, заводная музыка замолкла.
— Что случилось? — ещё не пришёл в себя от танца с сестрой Экене.
Но тинуваку забыли о танцорах, которые мгновения назад радовали их глаза. Всё внимание было приковано на другого соплеменника. Запыхавшийся Мадива обнимал жениха — двоюродного брата по отцу — и невесту — двоюродную сестру по матери.
— Ребята, простите, что опоздал. Я пропустил всю церемонию. Но всё равно я не мог не явиться, чтобы вас поздравить. Я летел на всех порах. Примите мои подарки.
Смятённые молодожёны озирали толпу, не зная, как себя ввести.
— Спасибо большое, — робко произнёс жених. — Но тебе, Мадива, тут не рады. Лучше тебе уйти, пока ты их не разозлил.
Мадива обернулся на толпу. От веселья и торжественности не осталось ни следа на лицах тинуваку. Мужчины гневно озирали предателя, женщины злобно перешёптывались между собой, а старики ворчали, не стесняясь выражений. Даже дети перестали играть и зло уставились на Мадиву.
В центр события вышел Азубуик. Вид вождя не предвещал ничего хорошего.
— Как ты посмел явиться сюда, Денлеца?
Денлеца — предатель. Такое позорное имя получил Мадива после всплытия его отношений с гаапинкой наружу.
Мадива поклонился Азубуику:
— Разрешите посмотреть на свадьбу моих родственников. Обещаю, что буду стоять в стороне.
— Уходи живо, Денлеца! — приказал вождь.
Среди тинуваку раздался озлобленный гул.
— Уходи! Уходи! — кричали соплеменники от мала до велика.
Мадива повернулся к толпе и воскликнул:
— Я не хочу уходить! Я — тинуваку. Я имею право посмотреть на свадьбу моих родственников!
Азубуик схватил его за руку и толкнул. Мадива упал:
— После того как ты родил от гаапи двоих детей, ты не имеешь право называться тинуваку! А мы легко можем оборвать твою жизнь здесь и сейчас. Уходи, покуда я добрый!
По толпе проносился ожесточённый рокот. Тинуваку были обозлены дерзкими словами предателя. Мужчины побросали барабаны и схватили копья. Женщины тоже не могли остаться в стороне и взяли в руки лук и стрелы мужей. Тинуваку наступали на Мадиву и кричали как один:
— Уходи! Прочь, Денлеца!
Жених с невестой закрыли собой родственника, который вставал на ноги. К Мадиве подбежали Бохлейн, другие его друзья и родители.
— Сынок, — жалостливо взмолилась мать. — Уходи, пока они не убили тебя! Как только ты поженился на Юне — дорога сюда для тебя закрылась.
Один только Акиш стоял в толпе и испуганно смотрел на старшего брата, держа за руки близнецов. Он думал, вступаться за брата, беря гнев вождя и соплеменников и на свою голову, или стоять в стороне.
— Хороший пример подаёшь ты своим сыновьям, — огрызнулся Экене. — Как был жалким трусом пять лет назад, так и остался им.
Тинуваку кричали гневные выкрики Мадиве, угрозы его жене и детям. Молодой юноша схватил с земли тяжёлый камень и занёс его над головой Мадивы.
— Сейчас ты у меня попляшешь!