— Я не мадам де Брюне, а мадам Дюшен, — любезно ответила женщина. — Моя дочка Софи сейчас в своей комнате вместе с Изабелль. Я позову её, подождите в гостиной.
Пьер даже не мог сесть на диван. Минута, в которую ожидал он Софи, оказалось ещё длиннее, чем когда ехал к её дому. Пьер был приятно удивлён матери Софи. Она казалась ему развратной надменной женщиной, немного даже хамкой. Но мадам Дюшен оказалась милой и приятной женщиной, Пьер нашёл в ней прекрасные черты Софи.
Наконец-то после долгого и мучительного ожидания Пьер услышал шаги ног. К нему спустилась Софи. Она была одета в шёлковое синеватое платье, она ещё похорошела после их первой и последней встречи.
— Приятно тебя снова увидеть, Уэйт, — улыбнулась прекрасной улыбкой Софи.
— Мне тоже. Я скучал по вас, Софи — прошептал Пьер и протянул Софи букет из полевых цветов, за которыми бежал в ближайший парк.
— Спасибо большое! — Софи вздохнула аромат цветов. — Проходи, мы как раз обедать будем. Приглашаю тебя на обед.
Софи привела Пьера в столовую, где собралась вся её семья. Кузина Изабелль и её родители, мама и даже бабушка Софи. Домочадцы любезно приняли Пьера. Бабушка была сильно обрадована, увидев столько красивого юношу, который пришёл к её внучке. Пожилая Леонтина обладала очень пышной фигурой, по сравнению с дочерью и внучкой. Лицо и руки её было покрыто морщинами, время не пощадило главную мужскую обольстительницу. Но старушка её была полна сил.
— Софи, почему ты не сказала, что у тебя жених есть? Я бы так вам подарки уже на свадьбу готовить стала! — воскликнула старуха. — Сколько ж лет вы уже знакомы, почему мне ничего не говорили?
— Мы видим друг друга второй день, — улыбнулась Софи. — Бабушка, не трогай Уэйта, — она немножко было неловко за юморную бабульку.
За стол Пьера посадили рядом с Софи и Изабелль. Родные не давали ему покоя, забрасывая различные вопросами, а ему хотелось побыть в тишине, побыть одному с Софи.
— Нас хоть на свадьбу пригласите? – не унималась Леонтина.
— Бабушка, пожалуйста, — краснела Софи.
Изабелль же шептала Пьеру:
— А Дэвид почему не пришёл? Он же обещал, — она влюбилась в друга Пьера, хотя не хотела этого признавать.
Пьеру сильно понравилась семья Софи. Мама и бабушка оказались вполне приличными и хорошими женщинами, и дядя с тётей были чудесными. Обед закончился. Софи пригласила Пьера в гостинную, но надоедливая бабушка не собиралась и там оставлять внучку.
— Вот в моё время сватовство долгим было, как же у вас, молодые, всё просто. Один день лишь виделись и уже семья.
Пьер и Софи переглянулись.
— Приглашаю тебя погулять по городу, — сказали они одновременно и тут же рассмеялись.
Они быстро собрались, им не верилось, что они смогут побыть наедине с друг другом.
— Если с ней что-то случится… — пригрозил дядя Пьеру, но отпустил племянницу.
Пьер рассматривал Софи. Дэвид был прав, Софи была не прекрасна, а восхитительна.
— Я так рад вас снова увидеть, — сказал он.
— Почему ты называешь меня на “вы”, мы ж уже давно стали говорить друг другу “ты”? — спросила Софи.
— Да боюсь, что может тебе сейчас это не понравится или твоя семья будет против, если я обращусь к тебе на “ты”. Я очень боялся, тебя увидеть, я думал, что ты даже не пустишь меня на порог дома.
Софи взяла Пьер за руку и печально вздохнула.
— Уэйт, пожалуйста, будь честен. Больше всего на свете я не люблю ложь, когда люди лгут другим или себе. Ложь превращает реальность человека в иллюзию, он начинает жить в другом мире и затаскивает туда других. Не лги мне и себе, хочешь говорить мне “ты”, так говори. Мы ведь перестали быть чужими людьми.
— Расскажи о себе, — попросил Пьер, присев с Софи на скамейку и обняв её. — Что ты любишь? Что ненавидишь?
Софи прижалалась к Пьеру. Им казалось, что они знакомы сотню лет, а не два дня.
— Я даже не знаю, что я люблю. Кажется, я всё люблю. Всё, что не причиняет людям боль, что не делаем им внутренними рабами. Больше всего ненавижу я сомнение в самом себе. Если человек не может верить в себя, то может ли он верить другим? — она посмотрела на Пьера. — Теперь твоя очередь.
— Я люблю радугу и дождь, люблю снег и лужу, я люблю свет, который подарила ты мне! — пропел Пьер. — Ненавижу я несправедливость, ненавижу войны, рабство, нищету, голод, эгоизм, смерть, ненавижу ненависть. — его голос изменился. Софи почувствовала злобу в голосе Пьера. Но взяв её руку, Пьер успокоился. — Чем ты увлекаешься, Дэвид говорил, что у тебя много увлечений. Кем ты видишь тебя в будущем?
— Я пока не думаю о будущем, — вздохнула Софи, она снова чем-то опечалилась. — Я хочу стать врачом, с Дэвидом я познакомилась на курсах враченивания, но сейчас у меня другие дела. Увлечений у меня много: книги, верховая езда, рисование, пение, наблюдение за животными в лесах, нравится сидеть с малышами. Но больше всего я люблю прыгать по крышам!
— По чему? — удивился Пьер.
— По крышам? Ты ведь прыгал в детстве с одной крыши на другую? — спросила она.
Пьер вспомнил, как он забавлялся с Ричардом, Денисом, а потом и с Экене. Они находили дома, которые стояли рядом друг с другом и прыгали по крышам, пугая людей, смотрящих на них снизу.
— Давай попрыгаем вместе? — вдруг предложила Софи. — Как я давно этим не занималась.
Как же безмятежна была Софи. Пьер последовал за ней. Они забрались на крышу, и Софи грациозно перепрыгнула на другую, не смотря вниз.
— Давай, Уэйт! — закричала она.
На улице на них смотрели люди. Экая невидаль, двое взрослых людей как детишки забавляются, это неприемлемо! Но Софи не слышала их голоса. Юноша и девушка чувствовали себя птицами, взлетевшими над пропастями. Тёплый воздух грел их, они кружились и смеялись, перепрыгивая с крыши на крышу. А затем Пьер спрыгнул вниз и поймал Софи.
Люди стыдливо смотрели на них. Но Софи не замечала их взгляды.
— Что о нас люди думают, — совестливо сказал Пьер.
— А тебе это важно? Твоя жизнь изменится, если тот мужчина с тростью скажет “какой невоспитанный парень” или та женщина с собачкой “вот молодец, юноша!”? Если твоя жизнь не изменится, то тогда зачем тебе волноваться об их мнении?
— Люди же возмущены нашим поведением, — возразил Пьер.
— Знаешь, — обняла Софи Пьера. — Я люблю идти против толпы и рушить спокойную жизнь обывателей. Им не нравится, что молодая девушка прыгает по крыше, это возмутительно же, так почему мне не побыть преступницей?
Софи смеялась. Впервые Пьер видел человека, свободного он общественного мнения. Они пришли в парк. Софи заметила искусственный пруд, с ловкостью кошки она вскочила на перила моста.
— Смотри, я танцую на канате! Присоединяйся! — крикнула она.
— Да на нас люди смотрят! — закричал Пьер.
Софи строго посмотрела на него:
— Ты сказал, что не ненавидишь рабство? Чем же держание в неволе одного человека другим отличается внутренней неволей? Ты сейчас сам лишаешь себя удовольствия и радости, завися от чужого мнения, чужих мыслей. Нужно быть свободным не только по документам, у тебя должна быть свободной и душа.
Софи танцевала на мосту. Она казалась самой счастливой на свете, её улыбка затмевала недовольные взгляды случайных прохожих. Внезапно Софи поскользнулась, Пьер бросился к ней, но не успел её схватить. Софи упала в пруд.
— Ничего страшного. Подумаешь, промокла. Высохну, — вытерла она себя платком Пьера и, увидя его удивленный взгляд, сказала. — В детстве тебе волновало мокрый ты или сухой? Почему же сейчас тебе это волнует. Почему из-за чужого мнения ты должен лишать себя радостей, ведь в детстве ты не думал о взглядах прохожих. Если человек не может себе позволить такую мелкую забаву, как попрыгать по крыше, то каких высоких жизненных благ он может лишить себя, только чтобы люди не подумали о нём “не так”?
Пьер с каждой секундой всё больше восхищался Софи. Она не зависела ни от чего, ни от общества, ни от страхов и комплексов. Она была поистине свобода. Пьер и Софи обошли почти весь город. Он замечал в ней, не только свободу, но и любовь. Софи словно любила весь мир. Она безвозмездно дала маленькой девочке деньги на мороженное, согласилась покачать на качели малыша, который гулял один. Помогла старушке собрать рассыпанные яблоки и донесла их до дома. Незнакомый мужчина поранил ногу, так Софи на свои деньги купила ему бинты и перевязала рану. Доброта Софи очаровывала Пьера.