— Денис, мы с мамой дома тебе объяснили всё. Демагогией заниматься больше не хотим, — буркнул Эмиль.
— Какими словами учёными заговорил, — бросил ему вслед Денис.
Эмиль, не стал тратить время на сына и пошёл к товарищам по оружию, помогать им стоить баррикаду. А Бертина осталась с Денисом. В жизни матери и сына бывало всякое, и недопонимания, и ссоры, но никогда они не ощущали себя чужими людьми, как сейчас.
— Дени, иди домой, мы с папой справимся, — ласково сказала она.
— Мама, как я уйду, если вы тут погибать решили? — тихим голос проговорил он.
— Тогда оставайся с нами, поможешь доброму делу, — улыбнулась Бертина.
Денис послушно кивнул головой и последовал за матерью. Он не собирался оставаться на баррикаде, он решил притвориться, что присоединился к революционерам, чтобы рано или поздно увести родителей из этого беспорядка. Бертина поспешила к мужу, обрадовать его. Эмиль хмуро взглянуть на сына, он не поверил внезапной перемене в сыне.
— Он только и ждёт, чтобы завлечь наше доверие, а потом обманом увести нас с баррикады.
— Пусть. Я ни шагу дальше не ступлю, даже если Дени нам скажет, что дом наш горит, — ответила жена.
Родители и бунтовщики строили баррикаду, вместе, с песнями и шутками. Два человека не принимали только участия в строительстве — Денис и повар, который варил товарищам ужин, чтобы они набрались сил для скоро боя. Не будут же они тут днями сидеть, не сражаясь.
Через час баррикада была полностью готова. Эмиль ушёл с товарищем проверить обстановку, Бертине революционеры показывали, как надо пользоваться револьвером. Бертина внимательно их слушала и схватывала всё налету, ведь порох нельзя тратить для учёбы, его не так уж и много.
Мясной суп был сварен, его ели под звуки бубна и военного барабана, который утащил прямо из под носа солдата один из революционеров ещё утром. Другой повстанец принёс с собой дудочку, за ним от дома увязался чёрный кот. Котяра был учёным. Он встал на задние лапы и танцевал под музыку хозяина, движениями передних лапок попадая в ритм.
— Здесь не хватает только свадьбы, такая прям благодать, — засмеялся Денис.
— От моего кота на этой баррикаде больше пользы, чем от тебя, — крикнул ему парень с дудочкой.
— Я же не кот, я осознаю, что делаю, — ответил Денис.
— Как остроумно, — хмыкнул парень. — Кстати, у нас с собой одинаковые серьги в ушах. Ты был в южных районах страны? Я с юга, в сельском местности, откуда я родом, есть поверье, что металлические серьги защищают от болезней.
— Нет, я просто проиграл спор. Не смог простоять пяти минуты на идущей лошади.
На баррикаду вернулся отец. Всё спокойно. Эмиль пошёл сразу к жене, Бертина накормила мужа супом. Он поднял бровь в сторону сына.
— Денис всё сидит тут?
— Да, сидит, — проворчала Бертина. – Даже не знаю, что делать с ним. Всё надеется, что уговорит нас вернуться домой и оставить баррикаду, революцию.
— Да пускай сидит, без толку тратит своё время. — махнул рукой Эмиль. – Что в мирное время ерундой всегда заниматься, что во время революции.
Денис слушал, слушал родителей, да и не выдержал. Толкнув парня с котом и небрежно пнув рядом лежащее ружьё, он подошёл к Эмилю и Бертине. Может быть, на этот раз удастся их как-то переубедить.
— Зачем припёрся? – прокряхтел Эмиль.
— Папа, давай только без ругани, — Денис пытался быть невозмутимым. — Я…
— Сын, — спокойно сказал Эмиль. — Мы с твоей мамой взрослые люди, не надо нас только учить жизни. Мы приняли решение и его не собираемся менять. Наше решение — сражаться за нашу страну. Не мешайся. Это наше дело.
Денис выругался про себя. О чём-то спорить с его родителями было сложно, ещё сложнее что-либо им доказывать. Чаще всего они побеждали в спорах.
— Я тоже принял решение — вернуть вас домой, не позволить вам покрыть руки кровью или хуже того… погибнуть. Поймите же вы наконец! — не удержался он и вскричал. — Вы самые близкие для меня люди! Больше всего я не хочу, чтобы с вами случилось страшное.
— Занимайся своей жизнью, а не нашей, — буркнул отец. — Не думал, что мой сын будет ходить за мной с поводком. Слышал, что родители увлекаются заботой о детях, не дают им шага самостоятельно вступить, а тут сыночек взял на себя роль заботливой мамочки.
— Твою, блин, — Денис ругнулся и стукнул кулаком по стене. — Ей Богу, с вами по-другому не получается, приходится как с детьми неразумными общаться.
До ушей Дениса донеслось недовольно причмокивание Бертины. Её лицо за несколько секунд поменялось не в лучшую сторону, оно нахмурилось и слегка покраснело. Денис понял, что вывело мать из себя — его последние слова.
— Замолчи, сопляк. Кто ты такой, чтобы нас с отцом жизни учить? Что ты вообще в этой жизни видел и что ты в ней сделал полезное? Побрился, что нам стыдно на божий свет было выходить? Посторонние думали, что ты из дома для умалишённых сбежал. Серьгу в ухо вдел, совсем ума нет. Чем ты только думал?
— Мама, да я тебе уже объяснял. Я проспорил спор, — Денис смутился. — Как настоящий мужчина я должен был сдержать данное обещание. Хорошо, что я две минуты на этой лошади простоял, а то бы вообще в женском платье пришлось месяц ходить. И ходил бы, — заявил Денис. — Я липовые обещания не даю.
— А что тебя спорить заставляло? — стояла на своём Бертина. — Серьги и голова ещё цветочки. Тебя каждый полицейский в городе знает, с детства ты с ними “дружбу” вводишь. Полгода назад сбылись наши угрозы, угораздило вляпаться за решётку, дело завели. Если бы не твои друзья, сидел бы в тюрьме и…
— … и не мучил бы вас, — кивнул сын головой. — Мама, вот ты вспомнила тот случай с Омбредье. Это же он вам эту дурь в голову вбил. И вы до сих пор ходите под его дудку? Он хотел, чтобы вы свергли короля и установили нужный режим для него. Не понимаешь, что такими Омбредье создан этот бунт? А вы даже не подозреваете, что играете под их дудку.
— Мы не хотим жить под властью таких как Омбредье, — заявил Эмиль. — Пора дать власть тому, кому она должна принадлежать — народу. Нам надоело жить в долгах. Этой зимой мы чуть без дома не остались. Но друзья твои помогли… — Обида подскочила к горлу. Эмиль гневно сплюнул. — Как за нищих бездомных, не имеющих даже куска хлеба, Пьер, Ричард и Анна выплатили за нас все долги. А мы просили им помогать? Я и Бертина не хотим жить на чужие подачки. Ты тоже, сын.
Денис замолчал. Отец затронул неприятную для него тему. Этой зимой помощь друзей для Дениса не была похожа на помощь. Денис никак не забывал ту беспомощность, с которой он слушал ребят, когда те рассказывали о своём разговоре с должниками Лаванье. Без ведома самих Лаванье. “Это наш рождественский подарок для тебя”, — сказал Ричард. Однако для Дениса и его родителей подарок превратился в ещё одно напоминание о том, кто они на этой земле.
Сын и родители, однако, несмотря на зависшую паузу, не переставали грызться и меняться взаимными оскорблениями. А баррикада начала готовиться к бою. Солдаты из королевской гвардии прискакали к ним.
— Сдавайтесь, и мы не тронем вас! — крикнул офицер.
— Сдавайтесь, и мы не тронет вас, — засмеялся революционер.
Солдаты презрительно хмыкнули. Они стояли в укрытии и стали переговариваться, как быть. Самих их было мало, чтобы брать баррикаду с почти что тридцатью вооружёнными бунтовщиками.
— Я повторять не буду! — воскликнул тот же бунтовщик. — Считаю до трёх. Если вы не уйдёте, то мы вас прикончим. Один, — начал он отсчёт.
Солдаты не уходили. Они напряглись, но сбежать трусами не могли.
— Два, — он вздохнул. — Три. Давайте, ребятки.
Но, прежде чем ринуться в бой, солдаты открыли огонь. Четверо повстанцев рухнуло на месте сразу. Революционеры, взбешённые смертью товарищей, схватились за оружие. Разразился бой. Стреляли и родители. Денис видел, как его отец угодил в сердце солдату.
Но солдаты побеждали. Четверо новых трупов лежало на баррикаде, ещё двое корчились в диких болях от ранения.
— Прячьтесь все! — вдруг прозвучал громкий гневный голос хозяина кота.