Но иногда на Дениса ни с того ни с сего наваливалась тоска, у него всё валилось с рук, ночью он мог проснуться от кошмара. Вина за то, что он остался жить, а его мама и отец нет, давила на него. Каждый день Денис давал себе слово, что не даст пропасть их жертве. Он поднимет на ноги семейную мастерскую и встанет сам. Потихоньку деловые договора между ним и Пьером с Анной составлялись. Денис чувствовал, что у него всё получиться. Он не терял силу духа и помогал Жанне и Жаку. Когда Денис не занимался мастерской, то всё оставшееся время проводил с молодой мамой и её малышом.
Жену и сына погибшего друга не забывал и Пьер. Но его забота была ничем по сравнению с тем, что делал для них Денис. Пьер заметил, что Жанна и Жак превращались для Дениса в новую семью.
***
Этот месяц для Пьера был полон новых, ранее невиданных дней, чувств. Он видел часто Софи, но смотрел на неё как на чужого человека. Пьеру было больно, он понимал, что любит Софи, но вытирать о себя ноги непозволительно ни кому. С отцом и мамой, напротив, Пьер чувствовал себя нужным. Всё было как в далёком-далёком детстве, когда он не знал ни разделений во взглядах, ни горьких обид. Луи и Луиза терпеливо относились к словам и поступкам их мальчика. Так долго они ждали этого момента, когда их сын снова будет с ними, они не могут позволить всё нарушить. Луиза даже иногда советовала Пьеру, чтобы он поговорил с Софи. Но Пьер высказал ей всё, зачем только время на неё терять?
Поездка в Тинуваку была для Пьера волнительна не меньше, чем для Экене. Он впервые отправлялся в Тинуваку без отца Шарля. Отец год назад принял решение, что бросает море. Тем летом он последний раз стоял на корабле как капитан. “Лахесис” всё ещё принадлежала ему, но это была только формальность. Пора передать корабль сыну. Это плаванье покажет, каким капитаном сможет быть Пьер.
— Пьер, — сказал Шарль, когда сын с Экене покидали Париж. — Знаешь, почему я назвал корабль — “Лахесис”? Так звали одну из трёх мойр, которая определяла судьбу человека. Пьер, ты управляешь “Лахесис”. Запомни, твоя судьба в твоих и только в твоих руках.
Пьер попрощался с отцом, Анной и Денисом, которые пришли проводить его и Экене.
— Чтобы к моему приезду никаких фокусов с лицом, папаша, — сказал Пьер Денису. — Не думаю, что Жанне понравиться какая-нибудь нательная живопись у крёстного отца её сынишки.
Экене наклонился к уху брата.
— Возможно, к твоему возвращению Денис станет Жаку не только крёстным отцом.
Выслушав крепкие пожелания удачи от друзей, Пьер подошёл и обнял родных маму и отца, которые тоже провожали ребят в путь.
— Вам не понравиться, что я скажу на дорогу. Но я должен это сказать. Я решил, после приезда я меняю имя и фамилию на Пьера Лоре. Пора прекратить врать и жить в миражах, но… — все, кто стоял рядом напряглись. — Я не буду маркизом де Лоре. Если получится у меня спокойно поменять имя и фамилию, то замечательно. Если же мне придётся таким образом снова превратиться в де Лоре, но я не буду жалеть сил и времени и отрекусь от титула.
Пьер сел в почтовый фиакр, на котором он с Экене ехали в Марсель, он готов был вот-вот отправляться в путешествие, но Экене почему-то медлил.
— Что случилось? Забыл что-то?
— Да подожди, сейчас-сейчас… — заторопился брат.
— Пьер, постой! — неожиданно он услышал знакомый нежный голос.
К фиакру бежала Софи, задыхаясь от быстрого бега с чемоданом в руках.
— Пьер, дай мне последнюю возможность доказать, что ты для меня не пустое место.
— Что ты тут делаешь? Кто тебе сказал, что ты вообще с нами поедешь? — Пьер начал злиться.
Экене положил ему руку за плечо.
— Это я сказал Софи, чтобы она поехала с нами. Пьер, ты слишком к ней жесток. Дай ей шанс исправиться. Тебе же я дал его.
Пьер вздохнул, он почувствовал стыд. Экене прав, он совершал куда ужаснее вещи, но ему разрешили исправиться, не оттолкнули.
— Ладно, убедил. Софи, ты едешь с нами. Даю последний шанс тебе.
========== Глава 21. Одна беда миновала, а другая тут как тут ==========
Комментарий к Глава 21. Одна беда миновала, а другая тут как тут
Зима не закончилась, а спячка у автора прошла.
Ход времени у каждого свой. Для одних оно летит быстрее пули, для других ползёт как черепаха. Экене принадлежал к последним. Каждый день он мучительно ждал встречи с Токи. “Совсем немного, ещё чуть-чуть потерпеть и я буду с любимой. Больше нас не разлучит никто: ни Азубуик, ни Этераяма, ни море. Только вдвоём отныне мы будем покидать Тинуваку.”
В отличие от непоседливого брата, домосед Пьер признавался, что расставаться с кораблём и сходить на землю ему не охота. Он был в родной стихии. Но не только море за бортом радовало Пьера. Отцовская “Лахесис” была его. Ему был дорог каждый на час на своём корабле.
— Всё, хватит ждать, — как-то сказал он. — Отдохну в Тинуваку и отправляюсь в другое путешествие. Навряд ли у меня получится в следующий раз встать за капитанский мостик под настоящим именем, но в третий раз я буду Пьером Лоре. Однако не маркизом де Лоре, а Пьером, сыном Шарля Барре.
— Я буду с тобой, милый, — радостно воскликнула Софи.
Пьер мрачно ей ответил:
— Посмотрим.
Всё это время, пока Пьер и Софи плыли в Тинуваку, они держались как хорошие знакомые. Пьер не верил своей возлюбленной, он считал себя заменой покойному и женатому Жерару. Все слова Софи объяснить Пьеру правду, ни на каплю не растапливали его. Экене боялся, что ему придётся каждый день выслушивать ссоры двух голубков и пытаться находить компромисс, но он ошибался. Пьер и Софи ни разу не поругались, они тепло и даже дружески общались, приходилось же терпеть — с борта не убежишь от обиды на возлюбленную. Но каждый знак внимания или попытку объясниться со стороны Софи Пьер игнорировал.
Так они прожили полтора месяца, пока одним из рассветов не достигли земли.
— Я жду не дождусь, пока увижу свою Токи! — воскликнул торжествующе Экене.
— Жених, придётся подождать некоторое время, — засмеялся Пьер, — пока я не разберусь с грузом, пока не попрощаюсь с экипажем, покинуть порт не смогу. А потом же надо и домой в Нолошо зайти, давно я там не был.
Наконец-то все дела Пьера были улажены и молодые люди смогли отправиться в Тинуваку. Отправились они на лошадях, Пьер предлагал брату пройтись пешком, размять долги после долгого “заточения” на корабле, но Экене больше не мог жертвовать ни минутой. Софи не скрывала восторга:
— Я рада, что познакомлюсь с твоими младшими сестрёнками, с Коу, с друзьями!
— Познакомишься, обещаю. И можешь не орать об этом на всю округу? Всех зверей пугаешь, — ответил Пьер. — Только учти, я не собираюсь представлять тебя своей дамой сердца или больше того — невестой. И не забывай, я не приглашал тебя с собой, всю ответственность за тебя несёт Экене, не я.
Софи глубоко вздохнула. Обвинять в случившимся было некого. Она сама разрушила своё счастье, и неизвестно, удастся его восстановить.
Много ли, мало ли времени прошло, но Пьер и Экенеузнавали по очертаниям деревьев и поверхности племя Тинуваку. Совсем скоро стали видится первые хижины и бродившие возле них соплеменники Экене.
— Эй, это же Мики! — закричал Пьер.
К ребятам на лошадях бежала взрослая девочка. Братья соскочили с лошадей и Мики бросилась прямо в их руки.
— Экене, уезжай, пока не поздно! Быстрее! — она схватила лошадь за поводья и ткнула её носом в грудь Экене.
— Что случилось? — одновременно закричали Пьер и Экене.
— Экене, тебя обвиняют в попытке убить вождя! Уходите! — не унималась Мики. — Экене, тебе уже вынесен приговор, тинуваку хотят…
— Это он! Экене приплыл! — раздался голос соплеменника.
Прошло всего три минуты, но возле них собралось всё племя. Тинуваку любили встречать гостей и соплеменников всей деревней, только куда делось их гостеприимство?
Впереди стоящие тинуваку с палками и луками в руках с гневом посылали в адрес Экене нелестные слова оскорблений и проклятий.
— Убийца! Убийца!
Их в спины толкали другие тинуваку, которые защищали Экене.