— Стой, а Токи? — очнулся Экене.
— Её никто не тронет, папаша, — ударил коням брата Пьер и тот помчался вопреки воле хозяина.
— Они удирают! — закричали тинуваку.
Люди взялись на луки, стрелы, но наездники были уже далеко. Они гнали лошадей так, что те выбивались из сил. Только возле Нолошо они позволили животным перейти на шаг.
***
— Алуани, Сюолун, почему вечно я? — сидел за столом в доме у Пьера Экене и пытался всё переварить. Софи дала ему стакан воды, но друг отшвырнул стакан на пол, разбив его.
— Экене, — мягко сказала она пытаясь его утешить, — ты скоро станешь отцом.
Экене даже не улыбнулся.
— Почему у меня всё не как у людей? Я был вместе с Токи всего день и уже отец! Мы даже пожить только для себя любимых не смогли. Почему у меня всё не как у нормальных людей?
Пьер уселся с братом.
— Радоваться нужно, ты не все, ты не нормальный. Ты — особенный у нас, — посмеялся он. — Ну не так ли, отец молодой?
Экене ругнулся на Пьера и скрылся в другой комнате. Он станет отцом! У него скоро родится сын или дочь! Экене знал, ему нужно плясать от счастья. Но как радоваться, если Токи в плену у родного дяди, а его обвиняют покушении на вождя? Ему даже не выйти за пределы поселения для белых, соплеменники исполнят решение нового вождя незамедлительно. Как же хорошо жилось 12 лет назад, когда он считал соплеменников самими добрыми людьми на свете с прекрасными мягкими законами!
Экене не выходил из комнаты целый день, он никого не желал видеть. Только под вечер пустил Пьера, который принёс брату еды.
— Как он? — переживала за друга Софи.
— Сидит отец, скучает по баррикадам, — весело сказал Пьер и заговорил серьёзно. — Я был на рынке. Все потрясены случившимся, Этераяма ничего не сочинял. Когда Азубуик отправился к Коолже, на середине дороги в него стреляли, через день в Тинуваку прибежал Экене и тут же сел на корабль. Двоих детей, которые были с Экене, нашли их соплеменники задушенными в тот же день, Азубуик месяц в горячке лежал и едва не погиб.
Пьер с тревогой посмотрел на Софи.
— Не выходи из дома. В Нолошо, кажется, я видел одного из сподвижников Этераямы.
Софи кивнула головой. Она и Пьер сидели в комнате, где обычно ночевала Марани, когда оставалась на ночь с Пьером у Шарля; Экене в одиночестве думал о своей жизни в их общей с братом комнате. Пьер почувствовал, что губы Софи совсем близко, он склонился над ними.
— Спокойной ночи, — быстро опомнился он.
И Софи ушёл в спальню Шарля. Его любимая была рядом, но об этом Пьер только жалел. “Прости, Софи, что тебя вмешал во всё это”. С этой мыслью Пьер закрыл дверь у Софи.
***
Никто из троих молодых людей толком не спал этой ночью. Им было не до сна. “Неужели всё кончено для меня? Выхода нет?” — размышлял Экене. Выход у него был — бежать вместе с Пьером и Софи на “Лахесис” в Париж и жить там. Но он не хотел такой жизни. Он не собирался бросать Токи и их малыша, расставаться навсегда с сёстрами и младшим братом, своим домом, соплеменниками, которых он всё-равно любил. Пьер не знал, как помочь брату. Приди он в Тинуваку шесть лет назад и поговори с соплеменниками, к его словам прислушались бы. Он был другом Тинуваку. Нет, его частью. Но Пьер стал таким же изгнанником как Экене, если раньше ему разрешали заходить на территорию племени, то отныне дорога закрыта навсегда. Беда Экене затронула и Софи. Софи не принадлежала к племени, она могла бы поговорить с тинуваку, но это было невозможно. Языковой барьер делал Софи такой же уязвимой, как её возлюбленного и друга.
К полудню возле дома послышались какие-то звуки. Самые страшные мысли полезли в головы Пьера, Экене и Софи, но когда они выглянули в окно, то тяжёлый камень свалился с плеч. Токи, Мики и Ината стояли, придерживая лошадей возле дома Пьера.
Экене бросился к ним. Он сомкнул Токи в горячих объятиях.
— Я верила, что ты вернёшься! Я верила! — промолвила она, целуя любимого.
Экене наклонился перед Токи и прижался в животу.
— Кто там? — пролепетал он. — Мальчик или девочка?
Токи засмеялась:
— Не знаю.
К старшему брату припали Мики и Ината. Не меньше Токи они переживали об Экене. К девочкам вышли Пьер и Софи. Мики подбежала к нему и обняла его, Ината сильно смутилась, когда Пьер поцеловал её. Шесть лет назад, маленькой девочкой, она считала Пьера своим старшим братом, таким же как Экене и Коу. Прошло много времени, Ината и Эми отвыкли от него. Только Мики ещё помнила и любила названного братца.
— Это Софи, — представил девушку Пьер. — Она моя… моя…
— Твоя невеста? — весело прокричала Мики. — Экене рассказывал, как тебе дорога Софи.
Пьер побледнел и отвёл глаза.
— Сейчас Софи просто моя спутница.
Но долго тосковать о потерянных и будущих днях Пьер не мог. Встреча с Токи, Инатой и Мики отодвинула все печали назад.
— Вы проголодались, наверняка, после дороги? Отец, зови всех домой!
— Шарль тоже с вами приехал? Он же говорил, что решил переселиться в Марсель, — удивилась Токи.
Пьер захихикал.
— Нет, он не с нами. У нас теперь другой папаша.
— Ещё раз меня так назовёшь, я прикончу тебя, — пригрозил Экене.
Пьер кивнул.
— Больше не буду, папуля.
В доме сёстры окружили Экене. Пришли только Ината и Мики, Коу и Эми остались в Тинуваку, смотреть за соплеменниками. Как узнал Экене, четыре с половиной месяца, пока его не было в племени, Токи была почти что узницей в хижине у дяди Азубуика. Бывший вождь приказал своим друзьям похитить племянницу из её дома в Нолошо и приставил к ней охрану. Токи удавалось несколько раз сбежать, но её находили и приволакивали обратно. Вот и сейчас Токи не знала, как долго она может наслаждаться свободой.
— Пока ты в этом доме, тебя никто не тронет. В твоём положении тебе нельзя волноваться, — сказала на французском Софи и попросила Экене перевести её слова.
— Как тут не волноваться, когда отца моего ребёнка обвиняют в покушении на моего дядю, а сам дядя превратил меня в пленницу? — вздохнула Токи.
— Может быть, вы мне всё объясните? — сказал Экене сёстрам и прижал к себе Токи.
Девочки загалдели. Они перебивали друг дружку, не давая сказать другой слово. От их щебетания заболела голова не только у Экене, но и у Пьера с Софи. Но, всё что сказали девочки, братья знали. Экене — преступник, который хотел совершить в племени переворот.
— Это не ты! Это Этераяма, больше никто не мог! — вступилась за брата Ината.
— Даже не знаю, что сказать. Если Этераяма хотел от меня избавиться, то убил бы меня, а не Азубуика. Хотел, чтобы меня наказали соплеменники, то тогда кто же отправил письмо? Почему всё совпало в одни дни: исчезновение Мики, покушение на Азубуика, письмо от Софи? — он вспомнил день, когда узнал правду об Уэйте. Сколько всего разом оказалось общего у его друга Уэйта Барре и незнакомого мальчишки Пьера де Лоре! Ладно бы внешность, но даже люди одни и те же становились на пути Уэйта и Пьера. — Я не верю в такие совпадения, — убеждённо ответил Экене. — Но я не понимаю ничего!
Послышался вздох Софи.
— А что с гаапи? Экене, ты столько трудился, чтобы соплеменники перестали их ненавидеть, что теперь, когда вождём стал Этераяма? Вы же с Пьером говорили, что он всей душой ненавидит Гаапи.
Только сейчас Экене вспомнил о Гаапи. Они совсем вылетели из головы!
— Каби опять охраняют границы над злостными нарушителями, а вождь Этераяма призывает к мести? — спросил он сестёр.
— Нет! Нет! — замахали руками Мики и Ината. — Этераяма продолжил твоё дело! Два месяца назад над рекой протянули верёвочный мост! Тинуваку и гаапи могут бывать на чужой территории на расстоянии километра от реки.
— Вот тебе на! — просвистел Пьер.
Токи взглянула на Экене. Её губы дрожали.
— Этераяма таким образом хотел заполучить меня. Он обещал, что позволит нарушить перемирие, пустит гаапи на нашу землю и разрешит тинуваку вступить на землю гаапи, лишь бы я ушла к нему. Ради меня Этераяма стал договариваться с гаапи. Он хотел даже принять как своего нашего ребёнка.
Экене почесал голову. Что же произошло? Этераяма, с детства кричавший о ненависти к гаапи, пошёл на мир с ними? И они его приняли, после того, как он едва не скормил крокодилу одного из их детей?!