Керни вытащил кредитную карточку с именем Уильяма Хауторна и протянул полицейскому.
– Подойдет?
– А где регистрация и страховка на машину?
– В «бардачке».
– Машина ваша?
– Моя.
– В «бардачке», говорите?
– Да. Что, пойти принести?
– Не выпендривайся, – буркнул полицейский и положил права и кредитную карточку на край тарелки, где лежал недоеденный Керни яблочный пирог.
Джеф промолчал.
– Спасибо за сотрудничество, – сказал легавый. – Не превышайте скорость.
– Постараюсь, – кивнул Керни.
Полицейский переместился правее и принялся за следующую жертву. Женщин, правда, не обыскивали, но заставляли выкладывать содержимое сумочек. Керни снова присел на свой стул. Кофе уже остыл. Он взял свои документы, вытер их салфеткой, положил в бумажник и спрятал его в карман.
– Эй, милая, принесите мне еще кофе.
– Одну секунду.
Официантка вернулась с кофейником и налила дымящийся напиток в чашку.
– Еще что-нибудь?
– Заберите это, пожалуйста, – указал он на свою тарелку с пирогом.
Девушка убрала тарелку.
– Спасибо.
Керни продолжал наблюдать за происходящим, попивая кофе. Итак, даже если была утечка, его внешность еще не известна полиции. Как и фальшивое имя, которым он пользовался.
Полицейский вел себя достаточно вежливо, однако Керни не очень нравилось подвергаться обыску, да еще и в стране, называющей себя свободной. Это можно было бы понять в коммунистической Восточной Европе, в некоторых частях Азии, Африки, Латинской Америки, но здесь, в США? Никогда.
Керни присмотрелся к полицейским повнимательнее. Похоже было, что и они не в восторге от того, что им приходится делать.
Керни часто доводилось бывать в Соединенных Штатах. Иногда проездом, иногда по делам. Однажды он даже провел здесь отпуск и был очарован окрестностями Альбукерке. Но в последнее время он – да и не только он – заметил, что в этой стране что-то явно меняется к худшему.
В Соединенных Штатах Америки поселился страх.
Керни вздохнул и сделал глоток кофе.
Глава седьмая
Пэтси Альфреди, Митч Даймонд и некоторые другие «патриоты» стояли вокруг нее. Роуз Шеперд засунула руки в карманы своей куртки.
– Если они думают, что деморализовали нас, когда похитили Дэвида, то они ошибаются. И мы скоро их в этом убедим. Помнится, мы планировали визит в тот гараж, который боевики используют…
– Подожди, Рози, – перебила Пэтси.
– Что?
– Но мы ведь решили отложить операцию, пока не выясним больше деталей насчет охраны. Ты знаешь, что иногда там находится всего полдесятка людей, а иногда и полсотни. Можно залететь.
– А за Дэвидом вы бы туда пошли?
Вопрос был не очень этичный. Рози это знала, но все же задала его.
Пэтси облизала губы.
– Ну, так когда выдвигаемся? – спросила она после паузы.
Роуз посмотрела на часы.
– Час времени. Напасть надо до обеда, еще час уйдет, чтобы добраться до места. План мы уже обсуждали многократно, но теперь сделаем это еще раз. Соберите всех людей у склада через десять минут.
С этими словами она развернулась и двинулась к небольшой палатке, которую до недавнего времени делила с Дэвидом.
Роуз снова чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, а к горлу подступает комок. Она негромко всхлипнула, откинула полог и вошла в палатку. Ей просто необходимо было немного поспать. Но еще более необходимо для нее было нанести удар по ФОСА.
Она достала из ящика пистолет Дэвида, «Орла пустыни». Это оружие сорок четвертого калибра было очень тяжелым, но Роуз не чувствовала веса, когда взяла его в руку. Когда-то Руфус учил ее стрелять из этой штуки. Теперь пригодится.
Этот пистолет принадлежал Руфусу Барроусу. Он никогда не расставался с ним с тех пор, когда заместитель начальника полиции Метроу Ральф Камински выгнал со службы своего лучшего полицейского – а Руфус был лучшим – за то, что тот попытался противостоять ФОСА. Барроусу пришлось скрываться и действовать из подполья, как и многим «патриотам».
А потом был этот бой на «Плант Райт», когда ФОСАвцы едва не устроили атомную катастрофу. Руфус и Дэвид вдвоем сумели помешать им, но от полученных ран Барроус скончался.
Дэвид взял пистолет себе. Роуз знала причину такого поступка: это оружие было для Холдена словно жезл предводителя, утверждавший его в роли лидера. А также служило постоянным напоминанием о человеке, который погиб, сражаясь со злом.