Со стаей Кэйтлин не справится, будь у неё даже десять ножей.
Девушка не стала терять драгоценные минуты, забирая нож, и понеслась обратно к поляне. Она наскоро растолкала Милли и подхватила сонного ребенка на руки. Девочка захныкала, не понимая, что от неё хотят.
– Все хорошо, детка, просто нам нужно бежать.
Кэйтлин стремглав понеслась в лес подальше от стаи, которая уже вышла на их след. Звери снова завыли, и девочка резко распахнула глаза:
– Это волки?!
– Все будет хорошо, – пообещала Кэйтлин, ускоряясь до предела.
Но скрываться бегством от волка было бесполезно, кому как не оборотню знать это. Девушка резко остановилась и огляделась, Милли начала плакать. А Кэйтлин заметила высокое дерево, ветви которого росли близко к земле, и подбежала к нему. Она отняла ребенка от своей шеи и посмотрела прямо в глаза:
– Милли, соберись, ты уже взрослая! Ты должна залезть на дерево, я подсажу тебя, а дальше ты сама. Ты сможешь?
Девочка кивнула и утерла ладошками глаза. Кэйтлин подсадила Милли на первую ветку, и она ловко ухватилась маленькими ручками за вторую.
– Карабкайся вверх, как можно выше!
Девочка быстро полезла по ветвям дерева, проворно перебирая ногами и цепляясь руками. Кэйтлин выдохнула – ребенок был в безопасности. Она резко обернулась, услышав тихое рычание. Звери окружали их, на её спасение времени уже нет. Кажется, это поняла и Милли, потому что тихо зашептала:
– Кэйтлин, Кэйтлин! Лезь сюда! Ты не успеешь!
Девушка сжала кулака, готовясь к неизбежному:
– Милли, обещай мне, что бы ни случилось, ты не будешь спускаться вниз. А потом папа найдет тебя.
– Кэйтлин, а ты?!
– Обещай!
– Обещаю, – заплакал ребенок. – А ты? Я не хочу без тебя!
– А мне пора выпускать плохого Джамие, - –сказала Кэйтлин и оскалила зубы на вожака стаи, который, пригнув уши, крался к ней и вел на охоту своих собратьев.
Глава 17.
Бартон гнал коня вперед, боясь опоздать к началу схватки. Он слышал вой стаи, и понял, что они преследуют кого-то. Одна мысль крутилась в голове: пусть только это будет не Милли. Но его надежда разбилась в прах, когда он уловил знакомый запах дочери. Он пришпорил коня еще сильнее, понимая, что если опоздает хоть на пару секунд, у него больше не будет семьи. Альфа, Дугел, Роб и еще несколько сильных мужчин из их клана не отставали от него, все они вызвались пойти на поиски его пропавшей дочери и жены. Чувство страха не отпускало мужчину с тех самых пор, как он не нашел Милли ни в деревне, ни дома, в котором не оказалось и Кэйтлин. Сначала он подумал, что девочка заблудилась в лесу возле их деревни, когда бегала ночью волчонком, и пошел по следу. Но след обрывался у океана на краю леса, Милли бы никогда не зашла так далеко. А когда его догнали мужчины из деревни, и Роб рассказал, что плачущая Эйла призналась в побеге племянницы, все стало вырисовываться в общую картину. Он не понимал только одного, зачем Милли пошла с Кэйтлин, а та взяла её с собой.
Но это сейчас не имело значения, главным было найти его дочь и жену. Дочь – чтобы спасти, жену – чтобы растерзать.
Они весь день шли по следу, которого не было, и к середине ночи услышали страшный волчий зов. Теперь счет шел не на минуты, а на мгновения: если они опоздают, голодные звери растерзают его ребенка.
Когда до места схватки оставалось уже немного, лес снова пронзил вой, но на этот раз вой боли и смерти. Он лился и лился нескончаемым потоком, наполняя ночь страшной какофонией. Кровь стыла в жилах от ужаса того, чего Бартон не мог видеть. Но через пару мгновений все стихло, и эта тишина стала еще ужасней. Наконец его конь выбежал на место схватки, Бартон соскочил на землю, сжимая меч в руке. Его друзья встали рядом.
Страшная картина предстала пред ними: земля между деревьями была залита еще теплой кровью, тут и там лежали поверженные тела волков, а некоторые все еще бились в агонии боли. Чуть дальше, возле дерева, привалившись к стволу, сидел огромный волк, его шерсть была покрыта кровью, а тело резко поднималось и опускалось в сбившемся дыхании. Зверь поднял голову и сузил глаза, разглядывая нежданных гостей: как они смели сунуться на место его победной схватки. Волк резко вскочил на лапы и оскалился. Бартон поднял меч.
– Папа, нет! Не трогайте её! – вскричала Милли, и листва на дереве, возле которой сидел зверь, зашевелилась.
Волк резко поднял голову и грозно рыкнул на девочку, которая проворно спускалась вниз. Сердце Бартона оборвалось:
– Милли, будь там!
Стоявший рядом Дугел потянулся за стрелой, натягивая тетиву лука. Этот звук не укрылся от зверя, и он снова зыркнул темными глазами на чужаков. Но стрела не успела вылететь, Дугел резко опустил тетиву, боясь задеть ребенка, который прыгнул с последней ветки и заслонил собой зверя. Зверь снова зарычал и мотнул головой, толкая Милли в спину.
– Милли, иди сюда, – негромко позвал Бартон, боясь разозлить волка.
Девочка не сдвинулась с места, а наоборот придвинулась ближе к зверю.
– Милли, делай что велят.
– Папа, пусть он уберет лук, – громко сказала девочка, указывая на Дугела. – Он может её ранить.
– Милли, ты меня слышишь? Иди сюда.
Похоже, волку не понравилось, что Бартон повысил голос на дочь, и он снова рыкнул в его сторону. Мужчины выше подняли мечи, а Дугел снова натянул тетиву.
Милли обернулась к зверю и строго сказала:
– Кэйтлин, нет. Не рычи на них. Они не хотят ничего плохого.
Его дочь сошла с ума, подумал Бартон, а когда она положила свою маленькую ручку на загривок волка и потянула назад, заставляя отступить, он утвердился в своем выводе. На удивление всех мужчин грозный волк раздраженно мотнул головой, но назад все же отступил.
Милли снова посмотрела на отца:
– Папа, вы пугаете её.
– Милли, дорогая, иди ко мне, – сказал Бартон и протянул к дочери руку.
Зверь снова оскалился, а ручка Милли погладила его шерсть.
– Не бойся, Кэйтлин, они тебя не тронут, – приговаривала девочка, а потом посмотрела на отца. – Папа, это Кэйтлин, она как плохой Джамие из сказки. Но мы найдем ей волшебные ягоды, и она станет хорошей.
– Хорошо, Милли, только иди сюда, – ласково позвал отец.
Но девочка не двинулась с места и снова обвиняюще посмотрела на Дугела:
– Почему он не убирает лук? Он не верит, что мы найдем для неё волшебные ягоды?
Бартон посмотрел на друга, и тот опустил лук:
– Вот видишь, детка, он верит. Иди ко мне, – сказал Бартон и шагнул к дочери.
Зверь настороженно повел ушами. Девочка снова погладила его по шерсти:
– Не бойся, Кэйтлин, они не тронут тебя. Они верят, что ты станешь хорошей.
Девочка наконец отошла от зверя и пошла к отцу. Волк настороженно следил за её передвижениями. Как только Бартон обхватил руками хрупкое тельце дочери, он смог вздохнуть спокойно. В следующую минуту он резко передал Милли Робу и выше поднял меч, намериваясь убить зверя.
– Папа, нет!!! – закричала девочка, и все пришло в движение.
Волк снова оскалился и приготовился к нападению, Бартон замахнулся мечом, готовясь к схватке, а Дугел все же пустил свою стрелу. Зверь не успел прыгнуть, как стрела воткнулась в его бок, он резко взвыл и присел на задние лапы.
Крик Милли повторился:
– Папа, нет!!! – истошно кричала девочка и вырывалась из рук Роба, понимая, что сейчас волка убьют.
Мужчины, подняв мечи, стали сходиться к зверю. Ребенок истошно заплакал и громко закричал:
– Беги!!! Кэйтлин, беги!!! Они не верят! Они убьют тебя!!! Беги!!! Беги!!!
Казалось, волк понял девочку и неуверенно поднялся на четыре лапы, а потом мгновенно ускорился: он резко развернулся и длинными прыжками скрылся в темноте леса. Преследовать его сейчас было бессмысленно, он ранен и все равно далеко не уйдет, а кровь оставит отличный след.