Глава 4.
Кэйтлин потянулась, чувствуя легкую ломоту во всем теле и саднящую боль в определенном его месте, и нехотя открыла глаза. И сразу наткнулась на пару синих хмурых глаз, так похожих на глаза Бартона.
– Ты кто? – грозно спросила маленькая девочка, которая сидела на постели возле девушки и внимательно рассматривала незнакомку в кровати отца.
Кэйтлин натянула одеяло на груди и попыталась приподняться, но тут же была атакована ребенком, который в мгновение ока забрался на неё и прижал плечи девушки к постели маленькими ручками:
– Ты зачем забралась в комнату отца? Хотела его убить?
– Нет. Я здесь спала.
– Спала?
– Да, он знает.
– Знает? Вот сейчас позову его и спрошу! И он накажет тебя за ложь!
Кэйтлин вспомнила, что это первое правило дома, и сразу припомнила и второе, а так же то, что лучшая защита – это нападение:
– Но ведь все, кто под этой крышей, должны уважать друг друга. А это совсем неуважительно обвинять во лжи того, кого видишь впервые. А ещё и сидеть на нем верхом.
Девочка недоверчиво склонила голову и усомнилась:
– Знаешь правила?
– Да.
– А третье?!
Кэйтлин не была уверена, что для неё, для дочери и для Бартона одинаковое третье правило, поэтому попыталась выкрутиться:
– А откуда мне знать, может, это ты пробралась в дом? И сама не знаешь правил? Так что ты говори третье.
Девочка попалась в расставленную ловушку:
– Мы семья, а это значит любим друг друга! – быстро выпалила она. – Правильно?
– Да, – сказала Кэйтлин и подумала, что ей про любовь вчера ни слова не сказали.
Девочка убрала свои ручки и слезла с девушки, как будто решила ей поверить:
– Как тебя зовут?
– Кэйтлин.
– А я Милли. Ты долго спишь, Кэйтлин, – сказала она и, вопреки ожиданиям, улеглась рядом. – Уже давно рассвет был, и Дэрин возится на кухне. Она прислала меня сюда за вещами отца, которые надо постирать. Ты их не видела? – спросил ребенок и, приподнявшись на локтях, обшарил взглядом комнату.
– Они, наверное, на сундуке, – предположила Кэйтлин, вспоминая, где вчера мужчина раздевался.
Девочка подползла к сундуку и забрала вещи, а потом вернулась и снова улеглась рядом:
– И долго ты еще будешь спать?
– Я уже не сплю.
– Ах, да, – улыбнулся ребенок. – Ты уже просто валяешься. И я с тобой, - сказала она и рассмеялась над своей шуткой. – И долго мы будем валяться?
– Недолго. Ты отнеси вещи Дэрин, а то она заждалась. И я буду вставать.
– Хорошо, – сказала Милли и встала с кровати. – Только быстрее, ладно?
– Ладно.
Девочка пошла к выходу и в дверях столкнулась с отцом, который нес на плече небольшой мешок.
– Папа! – улыбнулась Милли и обняла отца за пояс, а потом резко вскинула голову и сказала: – Она не хотела тебя убивать. Она здесь просто спит. Я проверила, она знает правила.
Бартон перевел взгляд на Кэйтлин, которая еще сильнее укрылась одеялом:
– Спасибо, Милли, что проверила, - сказал мужчина и вошел в комнату, кладя мешок на сундук. – А что ты сама делала в моей комнате?
– Дэрин послала меня за вещами, - сказала девочка и в доказательство протянула вперед ручку с одеждой.
– Понятно. Хорошо, отнеси Дэрин вещи.
– Ладно, папа, - сказала Милли и вышла из комнаты.
Бартон прикрыл за дочерью дверь и посмотрел на жену:
– Доброе утро.
– Доброе.
–Ты выспалась?
Кэйтлин покраснела:
– Обычно я не сплю так поздно, просто…
– Вчера был тяжелый день. Милли разбудила тебя?
– Нет, я сама проснулась.
Мужчина сел на постель возле жены и внимательнее на неё посмотрел. Кэйтлин покраснела еще сильнее и сказала:
– Твоя дочь храбрая, она залезла на меня, не давая встать. Подумала, что я пробралась сюда тайком.
– Да, Милли такая, – чуть улыбнулся он. – Я не успел её предупредить о тебе. Обычно она не заходит в мою комнату. Я принес твои вещи, - сказал мужчина и посмотрел на мешок, что положил на сундук.
–Ты был у моей семьи? – с беспокойством спросила Кэйтлин.
– Да. Твой дядя встретил меня радушно, заверив, что я всегда желанный гость в их доме, про тебя он, правда, ничего не сказал. А вот тетя была настроена менее дружелюбно, она была молчалива и только отдала уже собранные вещи. У тебя их немного.
– Мне хватает.
Мужчина кивнул и поднялся:
– Одевайся и спускайся вниз, я познакомлю тебя с Дэрин и как положено представлю Милли.
Он вышел. Кэйтлин встала, привела волосы и лицо в порядок и, надев лучшее из своих платьев, спустилась вниз. На большом столе уже стоял завтрак, и все члены семьи сидели вокруг него: маленькая Милли улыбнулась ей, а вот женщина лет сорока, наоборот, смотрела угрюмо. Кэйтлин неуверенно остановилась возле стола. Бартон поднялся и встал возле неё:
– Это Кэйтлин, теперь она будет жить с нами. Я ввел её в свой дом, и теперь она моя пара. Это Дэрин, моя тетка, и Милли, моя дочь. Надеюсь, все мы будем уважать друг друга и жить мирно.
Бартон отодвинул для жены стул, и она села за стол, а он сел рядом. Завтрак прошел в полном молчании, которое даже неусидчивая Милли не прерывала. Похоже, в этом доме так было заведено. После трапезы Бартон сказал, что у него есть дела и чтобы его не ждали раньше обеда, а потом встал из-за стола и вышел из дома.
Молчание за столом сразу стало давящим. Но его тут же нарушила Милли:
– Значит, теперь нас будет три женщины на одного папу? Он ведь и так часто жалуется, что две женщины на него одного – это уж слишком, – процитировала девочка отца.
– Две слишком, а три – в самый раз, – тихо сказала Дэрин и, поднявшись, начала убирать со стола.
Кэйтлин принялась помогать женщине, а Милли продолжила свои вопросы:
– А где ты будешь спать? Со мной?
– Она будет спать в комнате твоего отца, – ответила женщина и хмуро глянула на Кэйтлин. – Для этого он её и привел, чтобы грела его постель.
Девушка смутилась, а девочка непонимающе спросила:
– Ему холодно спать? Сейчас же весна!
Дэрин посмотрела на Милли и её лицо смягчилось:
– Нет, не холодно. Просто с ней ему будет удобнее.
– Понятно, - протянула девочка, как будто и правда что-то поняла. – А днем она будет играть со мной?
– Днем она будет помогать по хозяйству, – сказала Дэрин, скорее для Кэйтлин, чем для Милли.
Кэйтлин стало не по себе, что о ней говорят так, как будто её здесь нет и, прихватив как можно больше посуды, скрылась в кухне. Через пару секунд за ней зашла Дэрин, ставя на стол оставшуюся посуду.
– Хочу сразу прояснить, – сурово сказала женщина. – Я слышала про тебя, ты хотела сбежать из стаи. Не понимаю, зачем Бартон привел тебя в дом, но это его дело. А мне ты не нравишься, и играть в дружбу я не стану. Ты не лезешь ко мне, я к тебе. Хозяйство на нас двоих, не буду рвать спину, пока ты прохлаждаешься. Воспитание девочки на мне, пока Бартон не скажет обратного. Все ясно?
– Да.
– Вот и хорошо.
На этом разговор закончился, и они вместе помыли посуду.
Заготовив продукты для обеда, Кэйтлин решила немного подышать воздухом и вышла из дома. Она обошла жилище и спустилась к океану. Девушку всегда манила его бескрайняя синева, которая умела быть то безмятежно спокойной, то бушующее суровой. Сегодня океан был в игривом настроении, и на его глади то там, то тут, появлялись легкие пенящиеся волны. Кэйтлин сняла обувь и побрела по теплому песку вдоль прибрежной полосы, иногда заходя в прохладную воду, которая к середине весны еще не совсем прогрелась. Она вспомнила, как любила в детстве гулять возле моря с мамой, когда мир казался бескрайне огромным и сказочно прекрасным. Сейчас он оставался все таким же огромным, но прекрасным уже не был.