„Тут вводиться много птиц и зверей, вот она и чует их“, — продолжал успокаивать себя Пьер, а сам чувствовал, как покрывались его руки потом.
— А маме и папе сейчас очень плохо без меня? — вдруг подал голос Пьер, который молчал, как только они с тётей вышли из Нолошо.
Тотчас он удивился своему же вопросу:
„Зачем это я спросил? Что на меня нашло?“
— „Очень плохо“ — это ещё мягко сказано! — всплеснула руками Камилла. — Они места себе без тебя не находят, не спят днями и ночами! А твоя мама… — тётя замолчала, — Твоя мама… когда ей сообщили, что мальчик на русском корабле не ты, то от неизвестности за судьбу сына чуть было руки на себя не наложила!
Рука Пьера медленно отпустила Камиллу, он с вылупленными глазами уставился на тётю. Его мама? Маркиза Луиза де Лоре? Эта сильная женщина, не умеющая сдаваться? Силе воли, которой мог бы позавидовать любой мужчина, решила наложить на себя руки?
— Да такого быть не может! — воскликнул он.
Пьер не верил Камилле. Не верил, что его мама хотела покончить с собой, по его же вине.
А Тити всё и обнюхивала местность, ощетинившись. Но внезапно собака зарычала и яростно стала смотреть на кусты. Из них недолго, думая вышел гепард.
Камилла быстро заслонила племянника и дрожащим голосом промолвила:
— Главное, не делать резких движений и не показывать ему, что ты его боишься. Идём медленно назад, не бежать, иначе у него сработает инстинкт охотника.
Но Пьер не последовал совету тёти и только засмеялся над её страхом.
— Тётя Камилла, успокойся, этот гепард нас не тронет, он ручной не менее чем твой Пушок, мальчик погладил Тити. — Спокойно, девочка, спокойно, расслабься.
Послушная Тити ещё сильнее, после слов хозяина, стала рычать на гепарда, оскалив зубы. Собака, как и Камилла, встала перед Пьером, заслоняя его спиной. А гепард, разглядев хорошенько людей и пса, замедлил шаг и тихо стал подкрадываться к ним, смотря на Пьер. А Пьер улыбался большой кошке и говорил Тити:
— Не бойся Риго, глупенькая.
Гепард медленно присел, лапы его напряглись, тело задрожало, готовясь к прыжку. Он не отводил глаз от Пьера. Тот пришёл в замешательство.
— Риго, что с тобой? — спросил он гепарда. — Это же я, Уэйт!
И тут он заметил старый шрам над левым глазом у гепарда. Он всё понял.
— Это не Риго! — закричал Пьер. — Спасайтесь!
Но было слишком поздно. Гепард прыгнул на ребёнка.
Пьер в страхе закрыл глаза. Он ничего не видел, он слышал, как застучали зубы зверя, как заревела разгорячённая кошка. И тут донёсся лай собаки. Пьер открыл глаза и окоченел, верная Тити сражалась со зверем. Гепард был в несколько раз сильнее собаки, но Тити не сдавалась и всеми силами пыталась защитить друзей. Из глаз, шеи и головы лилась кровь.
Пьер стоял как вкопанный. Вид крови и погибающей на его глазах Тити обездвижил его.
— Беги, Пьер. Что стоишь? — закричала Камилла и толкнула племянника вперёд.
Пьер стоял на месте и слабым голосом прошептал, из-за ужаса у него отнялся голос, он не отводил глаз от умирающей, но борющейся Тити.
— А как же Тити?
— Ей уже ничем не поможешь. Беги! — закричала Камилла.
Но Пьера не мог бросить друга. Он моментально вспомнил столь похожую историю его дедушки и Бохлейна. Он схватил с земли тяжёлый камень и кинул его в гепарда, надеясь, что тот оставит собаку. Только гепард не собирался повторять подвиг своего собрата. Собаку он оставил, но не пошёл прочь. Он бросился на Пьера.
В мгновение ока полумёртвая Тити собрала все свои слабые силы и во второй раз кинулась на зверя. Камилла, не теряя времени, схватила племянника за руку и побежала. Пьер, не прекращал смотреть назад, волоча ноги, и всхлипывал:
— Мы не можем оставить Тити, мы не можем её оставить.
Пьер с ужасом видел, как ловко гепард расправился с еле живой Тити, перекусив ей горло, и побежал на возлюбленную добычу — Пьера.
Без промедления тётя Камилла встала перед Пьером и раскинула руки, пытаясь, хоть как-то защитить дорогого ей племянника.
— Беги! — раздались её слова.
В тот же миг зверь прыгнул на Камиллу, тётя приняла его удар на себя.
— На помощь! Спасите нас! — закричал Пьер. Но вместо крика у него вырвался какой-то тихий писк.
Пьер потерял сознание.
***
Через сколько минут или часов Пьер очнулся — он не знал. Поблизости лежали останки от тёти и труп собаки. Гепард ушёл, наевшись вдоволь женщиной, и ребёнок ему уже не был нужен. К трупам уже сбежались и слетелись падальщики. Пьер ничего не понимал, он только чувствовал, как земля и небо кружились перед глазами. Он подошёл к останкам тёти, отогнал палкой падальщиков, и глядя на разорванные клочья, оставшиеся от платья Камиллы, плача сказал:
— Тётя Камилла, вставай, пошли к Экене.
Но тётя не вставала. Пьеру казалось, что это всё ночной кошмар. Сейчас он проснётся и его тётя и собака будут живы и здоровы. Но быстро до него стало доходить — это не сон, а реальность. Тётя Камилла и храбрая Тити мертвы. Они погибли, спасая близкого человека.
— Надо сказать папе, что тёти Камилла умерла, — будто бы в полусне пробормотал Пьер и пошёл в город.
Пьер еле волочил ватные ноги. В глазах у него двоилось, голова кружилась, и тошнило от застывшего в носа запаха мертвечины. Но с каждым шагом сознание Пьера возвращалось в реальность, до него стал доходить весь ужас того, что же случилось. «Почему мы пошли в деревню? Я ведь предлагал ей остаться в Нолошо. Почему тут очутился этот гепард? — задавал Пьер сам себе вопросы.
Он шел, не замечая ни дороги, ни всего происходящего вокруг, ноги сами его ввели. Он пытался понять, что могло бы вернуть тётю Камиллу в этот мир, что могло бы изменить прошлое. Но от каждой мысли ему становилось только хуже. Вдруг он остановился.
— Господи, зачем ты убил их! — закричал Пьер на небо. — Почему ты решил их убить, а не меня?!
Пьер опустил голову к земле и схватился за неё руками.
— Это всё я виноват! — стал обвинять он уже себя. — Если бы я не сбежал из дому, то они были бы живы. Это только моя вина!
Он шёл и задавал себе и Богу одни и те же вопросы: „Почему? За что?“. Окружающий мир вновь стал представал перед ним не настоящим, туманным, словно отголоски плохого кошмарного сна.
„Уэйт, брат, что случилось?“ — слышал он голос Экене, но у Пьера не оставалось сил даже, чтобы понять, что перед ним стоит друг.
Лицо Экене прочерчивалось расплывчатым, а голос далёким, хотя мальчишка стоял возле него и придерживал его, чтобы тот не рухнул на землю. Только спустя немалое время Пьер осознал, что Экене настоящий, он стоит здесь перед ним.
— Он… убил… Тити и тётю, — проговорил Пьер.
— Кто убил? Какую тётю? Какую собаку? — недоумевал Экене.
„Гепард убил мою собаку! Мою тётю!“ — Хотел закричать Пьер, но с языка бессознательно сорвалось:
— Я видел, как гепард убил женщину-француженку и её собаку.
Экене удивлённо уставился на Пьера и даже отпустил его:
— Риго убил человека? Ты что сна-в-бодрствование объелся? Риго не может на человека напасть!
— Это был не Риго, — пробормотал он.
— Брат, тебе плохо, тебе срочно нужно домой, по дороге всё расскажешь.
Экене обнял Пьера и повёл его как раненого или маленького ребёнка, едва научившегося ходить, в сторону деревни. Издали доносились довольные голоса сытых падальщиков.
— Прости, что я исчез, — проговорил Экене, как только ребята скрылись от запаха мёртвого мяса и голосов зверей. — Я увидел, что в кабаке напротив люди играли в домино на деньги, ну и решил попытать удачу. Но я всё проиграл и теперь хоть домой не возвращайся, Мейкна прибьёт меня. Уэйт, я тебя и Ненмарди искал несколько часов по всему Нолошо, пока мне не сказали, что вы домой без меня отправились. Прости, что сбежал к этому дурацкому домино.
С горем пополам ребята добрались до деревни. Экене пытался расспросить его о случившимся, из-за потрясения Пьер не мог даже говорить. Экене понимал, что сейчас не время теребить Пьера не оставил его в покое. Он только узнал про нападение гепарда на женщину, которой выжить не удалось, как и её собаке.