Пьер хотел было нестись к нему, но лошадь утомилась и хотела пить. Ему пришлось зайти в близ лежачий кабак и попросить ведро воды для лошади, а заодно ведро воды для себя. От волнительной встречи с друзьями, от быстрой езды, Пьера пробрала мучительная жажда. Он положил на лавку свою сумку и начал жадно глотать воду. Пьер набросился на воду и осушил полведра, после чего он довольный положил на землю ведро, потянулся к сумке и … окаменел. Сумка исчезла!
Пьера пробрал леденящий душу холод. Он посмотрел на лавку — сумки там не было. Сумка просто растворилась. Её не было ни на лавке, ни под лавкой, ни возле неё. В этой сумке хранились не только немногочисленная одежда Пьера (он второпях не стал собирать чемодан, а положил только самые важные вещи), но и документы, адреса друзей Шарля, деньги — всё то, что могло спасти Мейкну, Экене, Ноузу и Тейю!
— Кто взял мою сумку? — закричал он не своим голос людям, сидящим в кабаке, и простым прохожим.
Но никто даже ухом не повёл. Игроки продолжали резаться в карты, другие посетители кабака пить пиво, а люди на улице спокойно шли своим путём.
Пьер был в себе от горя и злости. Он продолжал кричать на каждого из прохожих и посетителей кабака и требовать, чтобы ему вернули драгоценную сумку. Пьер каждого обвинял в краже, но люди спокойно открещивались и говорили, что не видели, кто стащил сумку Пьера. Он подошёл к милой старушке, которая неподалёку от лавки кормила голубей.
— Кто украл мою сумку? Вы-то должны видеть, — с глубокой надеждой спросил он.
— Ох, внучок, ничего я не видела, — вздохнула бабулька, — птичек я кормила, ничего не видела. Да и слепа я.
Пьер воспылал гневом:
— А как соседка в три часа ночи, в отсутствие мужа, приведёт любовника, так вы всё видите!!! А как средь бела дна у вас под носом чужую сумку украдут, так тут же слепой и глухой становитесь!!!
Никогда Пьер ещё так не злился. Он готов был выплеснуть свою злобу на каждого, он считал всех виноватыми в краже его сумки. Но всё равно бы ничего не изменилось. Пьеру пришлось обратиться в полицию. Господа полицейские внимательно выслушали его и потребовали документы, чтобы оформить кражу.
— Они остались у меня в сумке, — сказал Пьер.
— Тогда приведи родителей, пусть они оформят кражу.
— Мой отец в Марселе, я один здесь, — поникшим голосом произнёс Пьер.
— Тогда мы ничем помочь тебе не может, — ответил полицейский. — Без родителей кражу не оформить и не доказать, что сумка твоя.
И полицейский указал ему на дверь.
Глубоко чувство безысходности охватило Пьера. Все его усилия оказались напрасными, все его надежды рухнули в одночасье. Мужество и упорство, присутствующие в Пьере всё это время, исчезли подобно той сумке. Отчаяние и безысходность завладели им У Пьера остались в кармане только десять долларов, чтобы выкупить друзей, чтобы найти себе и им кров и пропитание. На десять долларов он и его друзья теперь должны жить. Нет, ничем теперь он не мог помочь друзьям, абсолютно ничем. Что будет с Мейкной, Экене, Ноузой и Тейю? Да и с ним? Он — нищий, бродяга, бездомный. Неизвестно, когда письмо дойдёт до Шарля, неизвестно, когда Шарль вернётся за ним, неизвестно, сможет ли он найти друга отца… Пьер чувствовал себя беззащитным одиноким ребёнком, с которым могут делать всё в этом жестоком мире.
Весь вечером и всю ночь Пьер сидел на скамейке возле полицейского участка, но никто из слуг народа к нему не подошёл. Случайные прохожие интересовались Пьером, спрашивали, чем они могут помочь ему, уж не болен ли он, может быть, позвать врача? Но никакой самый лучший в мире врач не вылечит Пьера. Никто из прохожих не поможет ему и его друзьям.
Кто купит его друзей? Они буду в Новом Орлеане или их отправят на другой конец страны? Пьер не в силах будет поехать за ними. Он даже защитить своих друзей и девушку не сможет. Раньше он мог надеяться на друзей Шарля, сейчас даже не знает, когда приедет его отец. Пьер хоть и написал отцу письмо и попросил знакомых отправить его во Франции с первым корабль, но шансы, что письмо дойдёт на незнакомом корабле до получателя малы.
Да как он сам будет жить? Где Пьер сумеет заработать столько денег, чтобы выкупить друзей? К Пьеру приходили мысли, может заняться карточным шулерством или, наконец, воровством, чтобы прокормить хотя бы себя? Но он быстро отбрасывал их, Пьер не мог воровать или разводить людей на деньги.
Всё теперь было кончено. Всё.
***
Аукцион начинался в полдень. Помимо невольников с корабля было много тех, кто родился рабом. Их всех разделили на три группы: мужчин, женщин и детей. Тейю, Ноуза и Мейкна не хотели разлучаться друг с другом, их силой пришлось разбить по разных углам.
— Не бойтесь, мы снова будет вместе, сейчас придёт Уэйт — успокаивал родителей и сестру Экене.
Скоро пришли покупатели. В помещение аукциона набежала целая толпа. Покупатели внимательно осматривали товар. Некоторые подходили и к Тейю, Ноузе, Экене и Ноузе, задавали им разные вопросы на непонятном языке, разглядывали их, а потом обсуждали их меж собой. Экене хоть и не знал языка, но всё понимал, о чём они говорят. В толпе слышалась и знакомая французская речь: молодая девушка выбирала себе горничную. Но Экене даже не смотрел в ту сторону, он пронзительно всматривался в толпу и искал друга, луч света, свою последнюю надежду.
И вот появился Пьер, измученный тяжкими мыслями, утомлённый бессонной ночью, и бледный точно смерть. На тяжёлый ногах он подошёл к Экене и Тейю. Отец и сын засияли, Экене захотел обнять Пьера но цепи ему мешали:
— Ты пришёл, друг!
— У меня украли сумку, — убито сказал Пьер.
— Наконец-то мы станем свободными! Слава Сюолуну и Уэйту, — не вникнул в его слова Экене.
— У меня украли сумку, — повторил Пьер. — Там было всё. Простите меня, друзья!
Слова прозвучали точно гром среди ясного неба. Отец прижал к себе сына, как в последний раз, но Экене освободился от объятий отца. Он никак не мог поверить в услышанное, не мог поверить, что его навсегда разлучат с матерью, отцом и сестрой.
Пьер поведал всё Ноузе и Мейкне. Ноуза заплакала от того, что больше никогда не увидит ни младших, ни старших детей.
— Как ты мог, Уэйт? — разочарованно промолвила Мейкна.
Но видя, что творится с Пьером, девушка обняла любимого и поцеловала его в лоб. Последние мгновения она решила провести с возлюбленным.
Начались торги. К помосту привели первого раба. Ноуза и Мейкна рыдали. Экене не мог слышать их плач. Он закричал:
— Мама, сестра, хватит отчаиваться! С нами Уэйт. Он освободит нас, пусть и не сейчас.
Покупатели взглянули на орущего на непонятном языке негра и занялись рабом на помосте. Но одна девушка подошла к нему, та самая француженка, что подбирала себе горничную. На девушке было ярко-розовое платье и тёмная шляпка. Она отличалась от других белых людей на аукционе. Её голубые глаза пронзительно и сочувственно смотрели на Экене. Что-то тёплое и доброе исходило от девушки.
— Тебя зовут Экене? — спросила она по-французски.
— Да! — воскликнул Экене, сильно удивившись тому, что девушка знала его имя. — Мы знакомы? — у него появилась надежда.
— Ты друг Уэйта? — сдержанным голосом спросила она вновь.
— Да, я друг Уэйта. А ты кто?
— Твой Уэйт сын Шарля Барре? — продолжала спрашивать девушка.
— Да, да! Я Экене, друг Уэйта, сына Шарля Барре! — закричал радостно он.
Эта девушка его знает, она выкупит его и его семью, понял Экене. Девушка обернулась назад и крикнула:
— Дядя, я хочу, чтобы вы купили его.
К девушке подошёл мужчина сорока восьми, одетый в изящный чёрный костюм, в верхней правом кармашке которого виднелся белый платочек. Мужчина уже начал сидеть и макушка головы полысела. Он располнел в боках и вырастил круглый животик. Дядя внимательно посмотрел на Экене и сказал племяннице:
— Но ты же хотела себе рабыню, горничную.
— Я передумала, купите его.
— Ну хорошо, — недовольно пробурчал дядя. — Твой отец подарил мне жизнь, так уж и быть, куплю я его тебе.