Экене взял руку девушки и нежно прижал к себе.
— Спасибо, — благодарно сказал он. — Ты мой спаситель.
Девушка смотрела на Экене, она спокойно убрала свою руку и нежным голосом произнесла:
— Нет, я твой ночной кошмар. Я же говорила: «Надейся, чтобы мы никогда не встретились вновь».
Девушка улыбнулась, зло и искренне. В глазах воссияла победа и ненависть, но оставалось сочувствие. Экене узнал её. Он не успел ничего ей сказать, его вывели на помост.
Пьер, Ноуза, Тейю и Мейкна со слезами на глазах наблюдали как за их сына и брата соревнуются будущие хозяева. За Экене сражались двое мужчин: галантный родственник девушки и примезистый сутулый, но красивый на лицо мужчина пятидесяти лет по имени Генри Фикс. Пьер, не отпуская руки Мейкны, проклинал себя и своих воров.
После долгих торгов Фикс сдался. Аукционист опустил молоток и передал цепь Экене дяде девушки. На помост вывели Тейю. Экене не смотрел в сторону отца, он смотрел на девушку, с мольбой в голосе он сказал:
— Пожалуйста, Анна…
— Пожалуйста, госпожа Анна, — поправила своего раба девушка.
Но Экене молчал. Он хотел сказать «госпожа Анна», но слова предательски не могли слететь с его губ.
— А могла бы уговорить дядю купить всю твою семейку. Что ж, это твой выбор, — вздохнула новая госпожа.
Дядя предложил племяннице пойти домой, но девушка отказалась.
— Он же должен попрощаться с семьей, — сказала она язвительно и в то же время сочувственно.
За Тейю началась рьяная схватка двух плантаторов. Экене разбирал только одно слово — «доллар». Но госпожа Анна переводила ему всё, что говорилось.
— Две тысячи долларов, — закончила она. — Неплохо, иметь раба, который не знает языка, и поэтому не сможет начать бунт, а также не будет отвлекаться болтовнёй от работы.
Тейю достался Генри Фиксу. Новый хозяин отвёл его к своему помощнику, он видимо не собирался уходить с аукциона. Пьер прижимал Мейкну и Ноузу.
— Ну, прощайся с семьёй, — сказала Анна.
Но Экене не двигался. Он смотрел на Анну.
— Это судьба, — тихо сказал Экене.
Началась продажа женщин. Дочь гаапи продали отдельно отца, им даже не разрешили попрощаться. Больше отец и дочь не видели друг друга никогда. Ноуза, как и её муж, достались Фиксу, она отчаянно рвалась к дочери, но хозяин оттащил её к своему помощнику.
— Твоим родителям повезло, они вместе, — сказала Анна и усмехнулась, — хотя как сказать повезло… Знаю я этого Генри Фикса…
После Ноузы продавали Мейкну. Сердце у Пьера сжалось как никогда, он не мог отпустить девушки, но её силой подняли и поставили на помост.
— Прекрасная девушка! Выйдет из неё хорошая горничная и любовница, — заголосил аукционист.
Покупатели зашептались. Больше Пьер не мог стоять в стороне.
— Десять долларов! — закричал он, не понимая, как глупо звучит его цена.
В зале раздался смех.
— Какой же твой друг щедрый, — смеялась со всеми Анна.
Второй покупатель сразу предложил восьмисот долларов. Пьер отвернулся, его десять долларов были ничтожны по сравнению с чужими кошельками. Мейкну купил всё тот же Фикс.
Только после продажи сестры Экене понял, что он теперь никогда не увидит, ни мать, ни отца, ни Мейкну. Они с Пьером побежали к ним, чтоб хотя бы обнять родных на прощание. Но Фикс посадил его семью в телегу и приказал помощнику ехать. Пьер смог лишь поцеловать Мейкну. Он закричал любимой:
— Я спасу тебя!
Помощник Фикса стегнул лошадей.
— Эх, не получилось, тебе попрощаться, — наигранно вздохнула Анна. — Не волнуйся, я его знаю, он неподалёку живёт, его плантация всего-то в пяти часах езды на карете, от меня. Может быть, когда-нибудь навестишь их пешочком. Всё-таки это судьба, — готова была засмеяться девушка. — Как же прекрасна жизнь!
Пьер подбежал к Экене. Он обнял друга и твёрдо сказал ему:
— Я выкуплю тебя и Мейкну, Ноузу, Тейю. Я обещаю тебя! Я буду работать в поте лица, чтобы заработать деньги и выкупить вас. Я обойду каждый дом, но найду друга Шарля. Я найду способ послать Шарлю письмо, он знал, где мы находимся.
Анна не дала Экене попрощаться с Пьером.
— Нечего было на мели оставаться, когда друзья в беду попали, — сказала она Пьеру. — Захочешь увидеться с другом, не буду мешать. Но продам тебе его только за тысяч десять или двенадцать долларов, у меня к нему очень много есть личного. А свои десять долларов оставь себе. Меня, кстати, зовут Аннетт де Ландро, если забыл.
Анна повела Экене в карету. А Пьер плачевно смотрел на друга и свою невесту и промолвил:
— От судьбы не уйдёшь.
Комментарий к Глава 23. От судьбы не уйдёшь
Несколько слов об имени Уэйт. На английском и французском языке оно пишется “Waite”, что сильно похоже на английское слово “white” (белый), и звучат слова одинаково: “вэйт” и “вайт”. Поэтому работорговцы не понимали, про какого “белого Барре” говорит Экене)
========== Глава 24. Первые дни в Новом Орлеане ==========
Экене, Анна и её дядя Шон ехали в карете. Экене сидел напротив Анны, которая то и дело презрительно и довольно смотрела на неё.
— Расскажи мне про Генри Фикса, — начал беседу Экене.
— Если твои родители и сестра не будут выёживаться, то их жизнь будет вполне сносная, а если они такие как ты, то мои соболезнования тебе, — сказала нехотя Анна.
Экене немного помолчал, а потом спросил Анну:
— Как ты узнать меня?
— Мне показался знакомым твой язык и имя твоего дружка тут же вспомнилось, — спокойно ответила Анна.
— Как ты поживать?
— Нормально, — буркнула она.
— Твои родители не против, что у ты купить раб? — как ни в чём не бывало расспрашивал Экене свою госпожу.
— Они в Париже, — холодно ответила девушка и грустно вздохнула.
— Анна, ты долго гостить у родственников?
Анна отвернулась к окну и ничего не ответила Экене. Спустя некоторое время она заговорила. Её голос стал жёстким и привычно надменным.
— С этого дня я для тебя госпожа Аннетт. Обращаться, соответственно, ты должен ко мне на «вы». Это отныне главные законы для тебя. Хоть один раз мне тыкнешь или скажешь “Анна” — весь день просидишь голодом.
Экене улыбнулся.
— Значит деньги твоего дядя, быть потрачены попусту. Скоро я умереть с голоду.
— Мы ещё посмотрим, — огрызнулась Анна.
— Оставь его в покое, хватит мучить — вмешался в “милую” беседу Шон.
— Нечего было меня когда-то злить. Дядя, он такой мерзавец, с ним общаться надо только кулаком и кнутом, лучшего он не заслуживает, — ответила Анна Шону и переметнулась снова на Экене. — Как ты хоть в рабство умудрился попасть? Понял, что от тебя больше вреда, чем пользы, и продал тебя вместе с семейкой?
Экене вздохнул:
— Капитан Барре мне не хозяин. Я жить в Африка, племя Тинуваку. Меня и мою семья продать соседнее племя. А Уэйт ограбили.
Анна скривила рот и разразилась противным смехом:
— Никогда не думала, что буду сильно благодарна дикарям. Если ты вдруг станешь свободным и вернёшься домой, то передай им огромнейшее спасибо от меня, а дружок твой —
молодец.
Шон Джонс жил в самом Новом Орлеане, а не в сельской местности на плантации, как думал Экене. Дом у него был большой, двухэтажный, повсюду снували негры-рабы. Шона и Анну вышла встретить миссис Эмилия Шон, маленькая ростом, но приятная внешне женщина.
— Кто это? — сказала она мужу, указав на Экене.
— Какой-то её знакомый, которого она не слишком-то жалует. Я не вдавался в их взаимоотношения. Купил и забыл, пусть на нём срывается, пока Алексис не приедет. А не на моих негров.
Анна тем временем вышла из кареты и театрально охнула:
— О Боже! Я в лужу наступила.
Впрочем, она не сильно расстроилась испорченным туфелькам. Это того стоит. Забыв про обувь, Анна приказала Экене идти за ней. Девушка жила в уютной и приятной комнате. Над кроватью висел отцовский рисунок с Изабелль.
— Ты будешь спать на полу в прихожей, — указала она на ковёр возле двери. — Объясняю один и только один раз правила твоей жизни, за невыполнение которых мало не покажется. В моём присутствии даже не сметь сидеть, если только ты не в карете. Не сметь ни с кем разговаривать, если я не прикажу или к тебе обратился мои дядя или тётя, также в моём присутствии не сметь даже дышать громко.