Дверь кухни открылась, потянуло ледяным сквозняком, и вошел Акилле. Его комбинезон был вымазан грязью, он растирал руки, но глаза сияли. Он всегда приходил с задания счастливый, будто победил в гонках, – да, думаю, так оно и было.
Мать суетливо вбежала следом.
– Стелла, лентяйка, поднимайся, дай брату присесть. Акилле, хочешь супа? Налей ему суп, – распорядилась она, не дожидаясь ответа сына. – А я скажу отцу, что ты вернулся. – И она вновь поспешила наружу, хлопнув дверью.
– Бога ради, не вставай, – сказал Акилле, когда я собралась подняться. – Тебе посидеть в тепле нужнее. Выглядишь – краше в гроб кладут.
– Хочешь супа? – спросила я, хотя уже знала ответ.
– Вот уж нет. – Акилле скривился. – За обедом я еле влил в себя миску этой жижи.
Брат подтащил к себе один из кухонных стульев, уселся верхом, сложив руки на спинке, опустил подбородок на руки и широко улыбнулся мне.
– Энцо говорит, ты ходил помочь монархистам, – сказала я. – С чего вдруг ты им понадобился?
– Я же лучший механик в Вальдане. А они своего лишились из-за немцев.
Я закрыла книгу, лежавшую у меня на коленях, и вцепилась в нее.
– А что случилось? Его арестовали?
– Застрелили. Они планировали налет на колонну грузовиков, которая шла во Флоренцию. Депортация пленных. – Акилле рассказывал так, словно такие вещи были обычным делом, но ведь тогда они и вправду были обычным делом. – Ребята залегли на обочине – и тут у парня сдали нервы. Он выскочил из укрытия на дорогу, как раз когда немцы уже подъезжали. – И Акилле сделал вид, что стреляет из винтовки.
– Значит, пленных они не освободили.
– Нет. И все из-за этого coglione[8]. Да еще и без механика остались. Хорошо, что я сумел помочь.
– И ты, конечно, явился туда в красном платке на шее?
– Конечно. – Акилле вытащил из кармана платок и помахал им у меня перед носом. – Думаешь, я дал им забыть, что им помог коммунист-безбожник?
Дверь кухни распахнулась. Акилле сунул платок в карман.
– Стелла! – недовольно сказала мать. – Заняла место у печки? И где суп для брата?
– Все нормально, мама. – Акилле подошел к матери и обнял ее за плечи. – Мне и так хорошо. Я не хочу есть. А Стелле нужно посидеть в тепле. Посмотри на нее. Она вся дрожит.
Я и правда дрожала, но не от холода, хотя и замерзла. Голову переполняли мысли обо всем, что произошло в этот день. Я словно собственными глазами видела, как грузовики, полные перепуганных людей, которых везут на смерть, беспрепятственно едут дальше.
Мать взглянула на меня с отрешенным пренебрежением. По ее лицу мне стало ясно, как мало я значу для нее в эту минуту, – не в том смысле, что она меня презирает, хотя, может быть, и презирала, – нет, я поняла, что едва ли что-то значу в ее мире. Мать повернулась к Акилле:
– Тогда помойся, пока отец не пришел. Я согрею воду. Стелла, сходи за корытом и начинай чистить картошку к ужину.
Акилле открыл было рот, чтобы возразить, но это было бы бесполезно. Я встала и отправилась выполнять указания.
3
Тори
Квартира прекрасна. Поистине прекрасна. Белые стены и зеленые жалюзи, пол – зелено-коричнево-кремовая плитка, которая в любом другом месте смотрелась бы уродливо, но это же Флоренция. Квартира совсем маленькая – наверное, кто-то поделил надвое старую гостиную, выкроив спальню, куда едва помещаются двуспальная кровать и комод.
Агент, Кьяра, распахивает окно и кивком подзывает меня. Высунувшись из окна, она указывает вверх и направо: над неровным рядом черепичных крыш царит громадный рыжий купол собора.
– Видите? – Обернувшись, Кьяра широко улыбается мне, и я знаю: она ждет, что я улыбнусь в ответ. Хочет, чтобы я пришла в восхищение.
Все открывшееся моим глазам и правда восхитительно, и рано или поздно я обязательно смогу восхититься. Мне бы только отдохнуть.
– Чудесно.
Я отступаю от окна. В этой гостиной-кухне-прихожей, укрытой от яростного полуденного солнца, поливающего жаром здание напротив, прохладно. Вот это хорошо.
– Триста пятьдесят евро в неделю, – объявляет Кьяра – субтильная, безукоризненно одетая женщина, наверное, моя ровесница, то есть тридцать с небольшим, в ее безупречном английском угадывается легкий американский акцент.
Кьяра – первый агент, которому я позвонила, потому что ее имя оказалось первым в списке, когда я загуглила «флоренция снять квартиру агент по недвижимости», и эта квартира – первая, которую Кьяра мне показала. Триста пятьдесят евро в неделю. Я пытаюсь произвести подсчеты в уме, но в голове туман.
– А в месяц?
– Вот это дело. – Кьяра снова улыбается. – Если вы хотите снять квартиру на весь месяц, то вам могут сдать ее за тысячу триста. Само собой, включая все коммунальные счета.