К тому же у босяков наверняка есть дружки. Те тоже могут проявить интерес, а зачем лишние вопросы? Все эти мысли Антон крутил в голове равнодушно. Действия его были размерены и методичны. Он не испытывал к убитым ни жалости, ни сострадания – шваль, человеческие отбросы. Просто всё нужно доводить до конца.
Ну, здравствуй, малая родина…
Вернулся в купе и подсел к инженеру. Тот, молча давился слезами, переживая проигрыш.
– Очень вам не советую, уважаемый, играть в карты с незнакомыми людьми. Тем более на линии Дубостан – Идиллия. Тем более с профессионалами, – с этими словами Ант положил перед горемыкой деньги.
Инженер уставился округлившимися глазами на купюры:
– Это все наши с женой сбережения! Весь последний год в беспрестанных трудах, часто в две смены!.. Как?.. Как вам удалось уговорить этих жуликов вернуть деньги?
– Умею убеждать, – улыбнулся Ант.
– Они напоили меня своей сивухой, и я потерял голову. Мы собрались купить домик в Идиллии. Я отправился в Дубостан, в банк, туда и обратно. И вот… Даже не знаю, как вас теперь благодарить?! – И тут же спохватился: – А, кстати, где они? Вдруг, вернуться?
– Не вернуться, – успокоил инженера Антон, расслаблено вытягивая ноги. – Они сошли с поезда.
– Но остановок не было?..
– Не важно. Давайте договоримся так: мы все вместе сели, выпили-закусили, а потом вы и я легли спать. Перед прибытием проснулись – попутчиков нет. Где они, куда пошли – знать не знаем. Больше мы их не видели. Не думаю, что кто-либо вообще заинтересуется судьбой этих подонков, но если вдруг… Так и вам спокойнее, и мне. – Горняк часто закивал головой. – А вы, господин Реус, работаете на кирпичном заводе?
– Кирпичный завод? – воскликнул собеседник. – Вы, верно, давно не были в этих краях, господин…
– Антон. Зовите меня просто Антоном. Да, я уезжал.
– Завод сейчас мало кого интересует. Кроме самого господина Фоля, конечно. Заработки не те, в карьер их не пускают, да и вообще, сейчас в Приозёрье всё изменилось.
– Вот как? – неподдельно удивился Антон. – Это что ж такое должно было случиться, чтоб кирпичи упали в цене?
О кирпичном заводе Фоля он кое-что знал. Историю освоения южных земель рассказывал кузнец Трей. Непростой он был человек, и ковать умел, и книги читал. Знал много, а до приезда в Приозёрье, говорят, работал в Дубостане на металлургическом комбинате. Сам Трей никогда о прошлом не рассказывал, и о том, что согнало его с насиженного места, помалкивал.
Антон же по просьбе матери два года посещал вечернюю школу при храме Святого Николаса. Священники обучали грамоте и счёту, однако кроме этого читали ученикам лишь нравоучительные истории из жизни Первохода и о его пути к святости. Всё остальное мальчик узнавал от кузнеца. Днём тот учил махать молотом, а по вечерам Ант частенько засиживался с чашкой чая в комнатке за кузней. Напившись ароматного напитка, Трей набивал любимую трубку крепким табаком и начинал свои рассказы.
Сколько кузнец себя помнил, никогда в Даирии не было спокойно. На западе много лет не прекращался спор из-за пограничных земель с княжествами Грасс и Калеман. Княжества то вступали в военный союз, то отстаивали свои права поврозь, но вооружённые стычки случались регулярно, перерастая зачастую в кровавые локальные войны. Постоянного контроля требовал и берег Северного моря, незамерзающего по причине тёплого течения. Здесь расположился крупнейший порт и главная военно-морская база республики Порт-Тавальон. Отсюда уходили в рейды военные корабли – сражаться с корсарами Калемана, норовившими высаживать десанты на земли Даирии.
Здесь же начинался судоходный путь в Поморье, отдалённую колонию, где на страже интересов столицы Даирии – блистательной Ксении – стоял Колониальный корпус. Поморье отделяла от республики огромная территория, почти сплошь поросшая тайгой – империя Цизе. Имперские интересы давно и прочно были связаны с этим забытым богом клочком земли. Столкновения с цизейцами и поддержание порядка в Поморье правительство называло «восточной проблемой», и та постоянно высасывала из республики оружие, боеприпасы, снаряжение, провиант – деньги. И людей – транспорты с волонтёрами уходят в море каждую неделю.
А там, где мы живём, продолжал рассказывать кузнец, пролегает южная граница. Тянется она по Великой Степи, бескрайнему, прокалённому солнцем простору, где на глинистой почве изредка встречаются колючие кусты, да гуляет ветер, гоняя вечных странников – перекати-поле. Лишь с дарийской стороны, близ течения реки Алтаны разливаются морем ковыли и степные травы.