— Нет, спасибо, — гостья стиснула обеими руками маленькую коричневую сумочку. На ней были темные джинсы и светло-голубой свитер. На плечи падали тусклые прямые волосы, и четкая линия в трех дюймах от их корней молчаливо указывала на то, что она внезапно перестала закрашивать свою седину в светло-русый цвет. — Мне нужно вернуться на ферму до обеда. Кеннет не знает, что я здесь. Он бы этого не одобрил.
— Кеннет — ваш муж? — спросила Морган.
Голова миссис Оландер с усилием качнулась в кивке.
— Он любит есть строго по расписанию.
— У вас ведь молочная ферма, не так ли? — задала Морган новый вопрос.
Она навела справки об Оландерах в Гугле. «Оландер Дейри» была семейной коммерческой фермой средней руки.
— Так, — взгляд миссис Оландер скользнул по кабинету Дейн, ни на чем не фокусируясь.
Морган прикрыла дверь и жестом указала на два стула для посетителей, повернутых к ее рабочему столу:
— Садитесь, пожалуйста.
Миссис Оландер опустилась на один из стульев так, словно у нее болели все кости и мышцы тела. Несмотря на то, что гостья была рослой, широкоплечей и на вид в хорошей физической форме для своих пятидесяти с лишним лет, держалась она довольно неуверенно, даже боязливо. Верхняя часть тела женщины клонилась вперед, словно желая защитить ее жизненно важные органы от возможной атаки.
Морган обошла свой стол и присела:
— Что вас привело ко мне, миссис Оландер?
— Я хочу вас нанять, — женщина положила сумочку себе на колени, и ее пальцы погрузились в коричневую кожу, как когти хищника. Открыв сумочку, миссис Оландер достала из нее салфетку и промокнула глаза, слегка поморщившись — как будто они у нее болели. — Извините.
— Вам не за что извиняться, — поспешила заверить ее Морган, чья работа заключалась в том, чтобы помогать другим людям пережить самые тяжелые времена в их жизни.
Миссис Оландер шмыгнула носом:
— Вы знакомы с делом Эрика?
— Мне известны основные детали, — Морган уже просмотрела несколько газетных статей.
За несколько недель до этой встречи Эрик Оландер был осужден по обвинению в убийстве своей жены Натали. Судебный процесс удерживал внимание прессы в течение целой недели.
— Мой сын невиновен. Эрик никогда бы не убил Натали. Он любил ее.
— Его обвинили в ее удушении с помощью шнура от подвеса лампы.
— Он этого не делал. Это какой-то другой человек проник в их дом и убил Натали. Это все, как в том фильме с Харрисоном Фордом, — миссис Оландер описала рукой круг в воздухе. — Ну, в том, где он играет хирурга, которого ошибочно обвинили в убийстве собственной жены.
— «Беглеце»? — предположила Морган.
— Да-да, в нем, — кивнула миссис Оландер.
— В тот день, незадолго до своей смерти, Натали изучала в библиотеке приюты для жертв домашнего насилия.
Тот факт, что Натали пользовалась библиотечным компьютером, наводил на мысль, что муж отслеживал ее поиски в сети.
— Она была психически больна, — ответ миссис Оландер показался Морган отрепетированным.
— У Натали никогда в жизни не диагностировали никакого психического заболевания, — сказала Дейн.
— Нет, но она всегда была беспокойной… нервной, как олень. Как будто ее мучали тревога или страх.
— Прокурор заявил, что Эрик обращался с Натали очень жестоко и грубо. И несколько свидетелей подтвердили, что она боялась вашего сына.
— Я никогда не видела на ее теле никаких синяков, — миссис Оландер уперлась взглядом в пол и мрачно покачала головой. Может, она хотела убедить в этом саму себя? — Натали была параноиком.
Морган доводилось заниматься случаями домашнего насилия. И она отлично знала, что некоторые мужчины были чрезвычайно искусны в нанесении побоев и не оставляли на телах своих жертв никаких видимых следов. Но спорить с гостьей Морган не стала.
— Эрик заслужил справедливого суда, — острые скулы миссис Оландер расцвели красными пятнами. — Но его адвокат даже не пытался его защищать. Он хотел, чтобы Эрик признал свою вину. А теперь он говорит, что у него есть какой-то человек, готовый пересмотреть его дело. Но мне кажется, что он потерял к нему интерес. Он не отвечает на мои звонки.
В тех статьях, что Морган прочитала в газетах, она не увидела ничего, что указывало бы на противоречивость этого дела. Присяжные обсуждали его всего пару часов, прежде чем вынести обвинительный вердикт.
— А почему вы считаете, что суд над Эриком был несправедливым? — спросила Морган.
Она, скорее всего, тоже посоветовала бы Эрику признать себя виновным. Улики против него были вполне убедительными. И тюремный срок в двадцать пять лет все же был лучше пожизненного заключения. Эрику было всего тридцать два. После отбытия наказания у него останется еще сколько-то лет. А не признай он своей вины — получил бы пожизненный срок без всякого права на условно-досрочное освобождение.