За своим правым плечом он заметил Хельву, отчаянно борющегося с другим дуротригом. Британец выбил щит и меч у римлянина, и своими покрытыми шрамами руками душил своего противника. Хельва с трудом переводил дыхание, когда дуротриг прижал его к стене загона. В мгновение ока молодой легионер протянул руку к поясу и, схватив кинжал, несколько раз ударил британца в бок. Дуротриг продолжал пытаться задушить своего врага, даже когда кровь хлынула из его раны. Хельва продолжала неоднократно наносить удары мужчине ножом. Еще через пару вдохов дуротриг упал, рыча и проклиная римлянина, его зубы были в крови. Фигул подбежал и быстрым ударом в шею оборвал жизнь воина. Хельва стоял как вкопанный, глядя на его дрожащие руки. Его уверенность исчезла, сменившись ужасом и отвращением к мертвецу у его ног.
- Я убила его, - тихо сказала Хельва. - Я убил человека.
Тогда-то Фигул и заметил ужасное состояние узников. Их потрепанные армейские мундиры свисали, как лохмотья, с их костлявых тел, их кожа была тонко натянута на изможденные лица. В убогом загоне пахло мочой, дерьмом и потом. Одного вдоха в этих стенах было достаточно, чтобы Фигула замутило. Солома была испачкана кровью и фекалиями. Тощие лодыжки и запястья каждого заключенного были связаны железными цепями, а длинная цепь связывала мужчин вместе. У некоторых заключенных отсутствовали зубы, мрачно заметил Фигул. У одного человека вместо пальцев было несколько культей. Галл содрогнулся при мысли о невообразимых страданиях, выпавших на долю этих людей за последние несколько месяцев. Он быстро сосчитал количество заключенных: - Двенадцать - и повернулся к Хельве. - Похоже, все заключенные здесь. Помоги этим людям выбраться наружу, парень.
Хельва рассеянно кивнула.
- Быстрее, Хельва! - заорал Фигул.
Пока два легионера помогали пленникам подняться на ноги, Фигул повернулся и вышел из загона. Он заметил поблизости окровавленные тела нескольких жителей деревни, и его сердце сжалось в кулак от их ненужных страданий из-за предполагаемого предательства общего дела дуротригов. Он промчался мимо распростертых тел и бросился к сражавшимся. К этому времени люди Шестой центурии, подбадриваемые действиями Рулла и Блеза, отбрасывали назад дуротригов, которые начинали уставать, когда начало оказываться яростное сопротивление их нападению. Земля под ногами была скользкой от крови, и Фигул чуть не поскользнулся, когда занимал свое место в строю рядом с Руллом, вонзив меч в глаз дуротрига в нескольких дюймах от его щита.
Позади рядов воинов Фигул увидел человека, верхом на коне. Он был одет в длинную черную мантию с низко надвинутым на бледное лицо капюшоном, скрывающим его черты. Друид - содрогнувшись, понял Фигул. Друид, казалось, командовал воинами дуротригов, все время подгоняя их. Несмотря на его неоднократные увещевания, воины отступали, утомленные и напуганные свирепостью своих римских противников. Фигул почувствовал, как набухла его грудь, когда римляне все ближе приближались к победе. Он проревел приказ своим людям держаться в строю, и продолжать отбрасывать врага. Поскольку большинство их товарищей было убито, дуротриги в тылу начали уклоняться от боя и сбегать из деревни.
- Держитесь, ребята! - взревел Фигул, изо всех сил пытаясь заставить услышать себя сквозь лязг стали о сталь. - Мы заставили их отступить! Они бегут! Давайте закончим работу!
Увидев, что их товарищи отступают, основная часть дуротригов, наконец, сломалась и бросилась в бега . Стычка превратилась в хаотичную схватку, когда римские солдаты стремительно обрушивались на убегающих дуротригов, поражая многих, прежде чем те успевали убежать. Друид демонстративно стоял у входа, призывая своим людей стоять на смерть и сражаться. Но его приказы в основном игнорировались. Оставшиеся воины разрывались между тем, чтобы повиноваться своему командиру-друиду и умереть достойной смертью в мерцании лезвий римских мечей, или унизить себя позорным отступлением. Большинство выбрало первое, и Фигул и его люди охотно исполнили первый выбор воинов и перебили их. Поняв, что все потеряно, друид вонзил пятки в бок своего скакуна и умчался прочь от деревни с горсткой воинов, бегущих рядом с ним.
Фигул почувствовал, как мышцы его предплечий ныли от напряжения битвы. Он повернулся к Руллу: - Ты остаешься здесь за главного. Перебей всех раненых врагов. Мы не можем позволить себе брать с собой пленных. Как только ты закончишь, построй колонну и приготовься к отступлению.
Рулл сморгнул пот со своих глаз: - А, вы, господин?
Фигул склонил голову в сторону удаляющегося друида: - Некоторые из этих ублюдков убегают. Этого нельзя допустить, не так ли?
Рулл усмехнулся. Фигул собрал горстку воинов и отправился в сторону друида, в его жилах бурлила кровь. Он обильно потел, несмотря на холодную погоду, и, торопясь, чувствовал, как у него болят мышцы ног от напряжения последних нескольких часов. Он заставил свое усталое тело двинуться дальше, охваченный непреодолимым желанием схватить друида и убить его, подстрекаемый образом убитых женщин и младенцев. Через некоторое время воины, бежавшие вместе с друидом, резко остановились, повернувшись, чтобы дать бой преследующим их римлянам, в то время как их командир на своем черном скакуне рванул вверх по холму.
- Ты мой! - рявкнул на Фигула коренастый дуротриг с большой окованной дубинкой.
Он бросился на галла с молниеносной быстротой, отбив его щит и ударив дубинкой по шлему. Фигул на мгновение увидел какие-то искры, и резкая боль пронзила его череп. Едва он успел восстановить равновесие, как дуротриг снова ударил его. Острая боль пронзила его череп, когда железная лента, обшивавшая конец дубинки, ударила его по щеке, и Фигул пошатнулся.
Тряхнув затуманенной головой, он почувствовал во рту что-то теплое и соленое. Выплюнув кровь, Фигул вонзил свой меч в противника. Но его движения были медленными и неуклюжими, и дуротриг легко уклонился от его усталой атаки, и приготовился нанести ему третий удар. На этот раз, однако, Фигул угадал движение и, собрав последний клочок энергии, сумел отразить удар своим щитом, прежде чем обрушить его на босые ноги противника. Мужчина взвыл в агонии, когда острие железного щита раздавило ему пальцы ног. Теперь Фигул молниеносно последовал за ним, нанеся мощный удар в живот воина и вонзив клинок по самую рукоять. Мужчина сжался. Фигул вырвал клинок. Кровь хлынула по его передней части и забрызгала пальцы ног. Фигул огляделся в поисках другого врага. Но убивать было уже некого. Остальные легионеры быстро расправились с дуротригами, убивая их с безжалостной яростью. В живых остался только друид.
Звук копыт по мокрой земле достиг ушей Фигула. Он бросил взгляд вперед как раз вовремя, чтобы увидеть друида, скачущего к гребню холма. Гнев горел внутри него. Друид был уже слишком далеко. Он собирался бежать, и Фигул ничего не мог с этим поделать. На вершине холма друид резко дернул своего скакуна, заставив того остановиться. Он повернулся в седле и оглянулся на галла, ухмыляясь, словно насмехаясь над ним. Капюшон плаща свалился с его головы, открывая ужасно изуродованное лицо с копной волос цвета мела. Затем Фигул заметил отметину на его бледном лбу: татуировку темными чернилами в виде полумесяца. Друид сердито посмотрел на Фигула, прежде чем развернуться в седле и ударить пяткой в бок лошади. Он быстро исчез из поля зрения по другую сторону холма. Два солдата бросились бежать за друидом, но Фигул махнул рукой и покачал головой.