— Так-таки и не совмещаемся?
— Я имею в виду вовсе не постель, — отмахнулась Шурик. — Вот смотри, он был четыре раза женат…
— Ну, насчет четвертого раза еще неизвестно, был или не был. В том смысле, что и не думал разводиться. Гриша Вершков соврет — недорого возьмет.
— В любом другом случае, ты права, он бы не побоялся. Но задевать Юрия Иннокентьевича!.. Ты статью-то почитала? В его огород если что и брошено, так мелкий камушек!
— А не может быть это чьим-нибудь заказом?
— Не может он сам на себя компромат печатать. Выборы скоро… Послушай, Ленка, а что, если он тебе таким образом о переменах в своей личной жизни сообщает?
— Хочешь сказать, из-за меня он отказывается от блестящей карьеры?
Что происходит? Я так увлеклась обсуждением личности Юрия Иннокентьевича, что и забыла о своем решении его не вспоминать?!
— Почему бы и нет, — пробормотала под нос Шурик. — Такой, как он, если полюбит, горы своротит. А я-то уже представляла его в роли мэра. Нет, наш электорат не простит ему четвертого развода! Неужели эта статья — чей-то заказ?
— Вряд ли, — проявила и я свою осведомленность. — Он никогда не затягивает выяснение отношений со своими оппонентами. Лебедев попробовал было организовать против него кампанию, тут же получил по шапке и замолк. Что говорит твой Мурашов, анонимки в отдел еще поступали?
— Вроде нет… Значит, кроме него самого — никого? Получился стих.
— Самого — никого — не слишком удачная рифма.
— О, ты не права, возьми наших поэтов-песенников. Они такое рифмуют, какое и в дурном сне не привидится!.. Ленка, о чем мы с тобой говорим!
— А о чем бы тебе хотелось?
— О том, о чем ты не хочешь.
— Тебе непременно диалог нужен?
— Давай, гони монолог.
Но не одна Шурик такая умная! Я тоже умею вести разговор в нужном русле. А уж сбить ее с этого дурацкого настроя вообще пара пустяков. Смотрите, Александра Константиновна, как я вас сейчас разведу!
— Почему бы не начать говорить тебе? О том, например, как ты собираешься выходить замуж за Мурашова.
— Я? За Мурашова?
— Нет, я!.. Кто-то совсем недавно говорил, что ни за что и никогда. Может, твое мнение на этот счет изменилось?
— Так, самую малость. Если уж выходить, так только за Мурашова.
— Это почему же ему такое исключение?
Я не стала напоминать, что совсем недавно Александра говорила, что если бы за кого и вышла, то лишь за такого, как мой муж.
— Потому что он так занят, что на другую женщину у него просто не останется времени.
— И ты решила от него рожать?
Шурик, открывшая было рот, даже поперхнулась.
— А ты откуда об этом знаешь?
Да я и не знала, просто вспомнила ее слова и, как выяснилось, попала прямо в яблочко.
— Эх, Шурик, все мы одинаковые. Клянемся, божимся, а потом все равно ступаем на ту же дорогу. У Николая Рубцова есть такое стихотворение:
Побежала коза в огород. Ей навстречу попался народ. — Как не стыдно тебе, егоза? — И коза опустила глаза. А когда разошелся народ, Побежала опять в огород.— Ну и что, пусть коза! — Шурик задумалась. — Даже вон фильм есть: «Никогда не говори „никогда“». Я думаю, со временем к человеку приходит понимание, что если он хочет счастья, то пусть приготовится платить.
— Значит, ты счастлива?
— Я боюсь то, что со мной происходит, этим словом называть. Но одно верно: мне хорошо с Мурашовым, комфортно, не стану отрицать.
— А как он относится к будущему ребенку?
— Говорит, давай поженимся.
— И тебя не смущает, что он мало получает, дома бывает не часто?
— Не смущает. Теперь ты понимаешь, почему вдруг я стала и тебя торопить. Подумала, а хорошо бы и у Лены все сложилось. И стали бы мы дружить семьями.
— Интересно, почему все женщины мечтают дружить семьями? — поморщилась я.
— Это же так очевидно! Подруги, у которых мужья не дружат между собой, не имеют возможности видеться по праздникам, по выходным, а если и у мужей взаимная симпатия — то все вери-гуд-лимонад! Я же помню, как на фоне семейной пары выглядит одинокая женщина.
— Ну и как? — поинтересовалась я.
— Как репейник среди роз!
— Мощное сравнение, — согласилась я.
— А чего ты смеешься? Нормальная женщина должна быть замужем.
— Что происходит! — в шутливом ужасе я всплеснула руками. — Из монастыря уходят самые богобоязненные послушницы!
— А ты… — опять начала говорить Шурик.
— А я в трауре, и не будем об этом.
— Все-таки я свинья, — сразу расстроилась подруга. — Прости, эйфория. Мне и хочется, и боязно, и сладко…