- На личном фронте без перемен. Ты же знаешь, не с моим образом жизни. Да и кому нужен такой ехидный сукин сын, - приложившись к своему бокалу, ответил я.
Вечер дальше прошел спокойно. Мы болтали о том, о сем, вспоминали былые времена, и ближе к одиннадцати друг заторопился домой.
- Мне пора уже, - сказал он, мельком глянув на часы. - Пока доберусь, пока то, се... Спасибо за компанию, - подал он мне руку.
- Подожди.
Я задержал его руку в своей, сжал, решаясь.
- А если... Если я попробую тебе помочь?
- Забудь, - скривился Олег. - Чем ты сможешь...
- А вдруг? - хриплым голосом, не поднимая глаз, спросил я. - Что ты теряешь?
- Что, молитвы читать будешь, кругами ходить? Ты ж вроде постриг не принимал, или я чего-то о тебе не знаю?
Я вздохнул, и выпустил руку друга.
- Нет, не угадал. Дай мне переночевать у тебя, и увидим, получится или нет. Съездите к тестю в деревню. А я у тебя на выходные останусь. Идет?
Друг пожевал губами, хмыкнул.
- С бабайкой договариваться будешь?
- А вдруг получится?
- Ну и хрен с тобой, золотая рыбка, - неожиданно легко согласился тот. Я завтра утром своих заберу, и поедем. Адрес помнишь?
Я кивнул.
- Тогда подъезжай часикам к десяти утра.
- Лады, - кивнул я.
Жил друг недалеко от центра, всего лишь через три остановки метро от меня, и утром, получив ключи, друг помахал мне на прощание, и скорчив страшную рожу, уехал вместе с семьей. Я походил по квартире - стандартная хрущевка, с такой же старой мебелью, оставшейся с лохматых семидесятых - завалился на кровать, решив поспать: вел я в основном ночной образ жизни, и предыдущую ночь почти не ложился, урвав лишь пару часов после рассвета.
Проснулся я уже ближе к полуночи. В окно заглядывала луна, освещая кровать, стоявшую под стенкой и меня на ней; в квартире стояла тишина. Я лежал, не думая ни о чем, глядя в потолок, считая трещинки, и не заметил, как снова уснул.
Моя собственная квартира. Старая планировка, которая мне не снилась уже очень давно, или только тогда, когда снились родные; безотчетный страх и паника в душе. Следом пришло понимание, что это - вернувшийся кошмар: я давно уже сделал ремонт, и этой мебели, которую я в свое время с удовольствием громил монтировкой, давно уже нет. На улице поздний вечер, горят фонари, свет, пробиваясь в окно, создает неровную, мрачную обстановку. Я стою в коридоре, за спиной закрылась дверь - я только что вошел. Выключатель сухо клацнул, но лампа, еле светя нитью накаливания, погасла с глухим хлопком. Я протягиваю из коридора руку к выключателю в зале, щелкаю несколько раз - света нет. С нарастающим ужасом в груди, от которого заходится сердце, бросаюсь к выключателю в своей комнате, безрезультатно несколько раз щелкаю - но лампа еле светит, не сколько разгоняя темноту, сколько добавляя страха, как в третьесортном ужастике. В квартире тишина. Незаметно для себя оказался в бывшей родительской спальне, и тут же фонари, и окна в соседних домах разом потухли, погрузив в темноту район; я замер, стоя посреди комнаты, уставившись в окно, и не сводя глаз с тени за стеклом. Тень имела вид совы, такие же огромные желтые глаза, глядящие на меня двумя огромными, желтыми блюдцами. Сердце кольнуло раз, другой; оно замерло на мгновение, потом забилось с перебоями, как старый, изношенный двигатель. Не отрывая глаз от «совы», я тихо, протяжно, на одной ноте завыл... Мрак моргнул, и в то же время во всей квартире разом включился свет, ослепляя меня, заставляя закрыть глаза; когда я проморгался, то за окном никого не было. Я прикрыл глаза, отошел и прислонился к стене. Открыл глаза я уже в квартире друга, лежа на кровати.
- Ш-ш-ш-ш-ш-ш, - послышалось от окна. В районе форточки был черный клубок, бесформенный, безглазый. Однако я чувствовал, что он смотрит на меня. Это явно был не кот, который ошибся окном: от этих пушистых созданий не исходят волны безотчетного страха.
- Ха-а-а-а-а-а, послышалось от него.
Я заледенел, боясь пошевелить хоть пальцем; Давно забытое чувтсво ужаса колыхнулось с новой силой, подавляя волю, лишая всех желаний. Кроме одного: умереть.
- Уходи, - прошептал я сухими губами. Из горла раздался лишь хрип, на который существо ответило новым шипением, заклубившись возле окна.
Не отрывая от него взгляда, я начал подниматься, и сгусток начал расти в размерах. Из смежной комнаты донесся стук, будто кто-то легонько ударил деревяшкой об деревяшку или закрылась двера серванта; я же, прилагая дикие усилия, загонял страх вглубь себя, там, где прятал его долгие годы.
- Убирайся прочь, - прорычал я сухой глоткой.
Новое шипение, скрип пола в соседней комнате, как будто шагнул кто-то большой.