Засмеялся Бикки, засмеялись малые кёнинги. Теперь они лёжа пили вино. Готские воины оставили Мерлика распростёртым на полу. Шатаясь и сплёвывая кровь, избитый князь поднялся на ноги.
— Что ты хотел, грязный гунн? — спросил Амал Германарих.
Обнажая кровоточащие десны, рассмеялся Мерлик-князь, ответил:
— Хорошо бьют твои мергены. Возле одного барса свора трусливых псов ловка. Но не торопись. Это только начало, глупый гот. Ты не выслушал того, что говорит тебе повелитель Баламбер. А слово его такое: «Слабый! Либо уйди, либо покорись! Или будешь истреблён!» Через год придёт сюда Баламбер, через год услышишь ржание его коней и крик его верблюдов. И настанет последний день твоего народа. Ты на нашем пути. Ты предупреждён! Баламбер ждёт подарков!..
А Бикки-советник, встретившись глазами с кёнингом, молча покинул зал.
Сказал Германарих:
— Гунн! Пойдёшь без ответа. Лишь расскажешь Баламберу, как приняли тебя славные готы. Пока сияет над нами небо Мидгарда, оно может быть только нашим!.. А подарком гуннскому повелителю — твоя жизнь.
Князя Мерлика с распухшим лицом, с окровавленными губами вытолкнули копьеносцы из зала, вывели из Палат во двор. Побледнел молодой гунн, когда увидел своих мергенов, истекающих кровью на каменных плитах. Дюжие готы уносили их, утыканных стрелами, зверски посеченных. Уносили, бросали в повозки и увозили в поле.
Советник Бикки распорядился за спиной у Мерлика:
— Мохноногих коней раздайте людям. Пусть знают, что кёнинг заботится о них! И этому гунну дайте двух коней. Нам чужого не нужно.
САГА О ВЕЗЕГОТЕ ГЕНЕРИХЕ
днажды Вадамерка сказала везеготу:
— Генерих! Покажи мне место, где был убит Рандвер.
Она сказала «убит», она не сказала «повешен». Вадамерка избегала произнести название той позорной казни, которой был предан сын кёнинга.
Генерих, поразмыслив, согласился и проводил деву на берег Данпа, далеко от Палат, к тому месту, где Рандвер-сын был погребён росомонами.
Не было здесь ни надгробного холмика, ни камня с посмертными рунами, не было троп. Само древо лежало в стороне, вырванное ветрами, иссушенное солнцем. Кора облетела, растрескался белый ствол.
Генерих думал о том, что этот кряжистый вяз взрастал много лет. И каждый год обрастал листвой, и каждый год тянулся выше своими новыми побегами. Он впустую прожил свою жизнь. Не тогда ли он кончил её, когда, сам о том не зная, содействовал свершению зла? Или знал? И, не умея противостоять, тянул, тянул в серое небо свои могучие ветви. Кривил их и закручивал в безмолвной мольбе. Так человек в бессильном отчаянии заламывает свои руки, тянет их к небу, выплакивая имена тех, кому поклоняется, выплакивая имена тех, за кого просит. И, крепкие, были срублены росомонами изогнутые ветви-руки с узловатыми наростами-локтями. Но не росомонами был сломлен кряжистый вяз. Был, верно, сломлен он познанием зла, прикосновением ко злу. И, до сердцевины поражённый им, не устоял перед ветрами.
Сказал о том Вадамерке. Она не ответила.
Не долго пробыли здесь. Что задержит человека там, где пусто, где никто ничего ему не расскажет, где только боль и не предвидится радости?
Возвращаясь, не торопили коней.
Вадамерка сказала:
— Ты дружен с Гиттофом, Генерих, ты дружен с Ульрихом и многими другими, достойными. Ты ловок и хитёр. Тебя я знаю, ты хитрее Бикки. Ничего не ускользает от твоих глаз. И Рандвер тебя ценил...
С этим молча согласился везегот.
Продолжала Вадамерка, украдкой поглядывая на него:
— Так отомсти за Рандвера! Опершись на вризилика, убей Германариха, изгони Гуннимунда-сына. Кёнинги поддержат тебя, они устали от заносчивых Амелунгов. Им нужен свежий ветер! Им нужно вырваться из чёрной ямы на простор. Им нужен кёнинг, а не застольный истукан!..
— Кёнинг нужен тебе! — ответил Генерих. — Волка видно по волчьим ушам, деву Амалов — по речам её. Не месть за Рандвера тебя заботит. То лишь предлог. И поклонение праху его — предлог. Ты хочешь, Вадамерка, власти. Зачем тебе?
Засмеялась готская дева:
— Да, да, Генерих! Видишь? В тебе я не ошиблась... Стань кёнингом, тогда я первая ворвусь к тебе. У ложа твоего всех дев перекусаю, ни одну не подпущу. Ты будешь мой! Но поднимись над всеми.