— А почему мы едем, а не летим? — решила прервать надоевшую ей тишину Рина.
— Погодка нелётная, — жеманно ответил ей водитель и демонстративно врубил музыку. Из динамиков завыл о любви и тоске какой-то поп-исполнитель. Рина отвернулась.
Она была готова к странностям. Во-первых, ещё в Провинции она наслушалась сплетен про графа, который нанял её в качестве личного архивариуса. Этого нелюдима, живущего в ещё большей глуши, чем сама Рина, называли монстром. Рассказывали, что в его поместье уезжали и не возвращались девушки. Имён не называли, просто говорили — «девушки”. Говорили, будто бы он пьёт кровь девственниц, устраивает оргии, а затем жестоко убивает всех участников процесса. Говорили, что он маг и колдун, и к его дому просто так не подобраться, ведь он скрыт за магическими печатями. Говорили, что в его доме пропадают и старушки, а из них он шьёт себе костюмы. Говорили…
Рина поморщилась. Чего только она ни слышала о нём. Даже если что-то из этого и было правдой, то Рина знала, что графу никто ничего не сделает: он один из приближённых Президента, вхож в элиту страны и имеет негласный статус неприкосновенного. А ещё он жутко богат. И вот это-то Рине и нужно было. В объявлении о вакансии архивариуса, что он дал, числился приличный гонорар. Объём работы тоже значился приличный, но Рина слыла лучшей выпускницей Академии Знаний, а ещё она не боялась работы и пахала с самого детства, помогая матери, а после — заботясь о Бетти. Ей нужны были эти деньги. Чтобы освободить семью, чтобы вылечить Бетти. Поэтому она чуть ли не единственная отправила своё резюме, за что получила тонны непрошенного мнения от знакомых. Её отговаривали все, особенно Алекс, набивавшийся к ней в женихи.
— Ты что, будешь жить в его доме?! — крикнул он, когда Рина сказала ему о работе.
— Не жить, а работать с архивом, — поправила его Рина. Ей не нравился его тон.
— Он же… да он же… Ты ведь слышала, что о нём говорят?
Рине было неприятно слышать это от Алекса. Он поверил всем этим диким сплетням, как и другие жители Провинции, и теперь бездумно повторял их. А слышать это от будущего жениха ей совсем не хотелось. Однако чем дальше она ехала вместе с этим странным парнем, прорезая туман, тем сильнее ей хотелось вернуться домой. Но пути назад не было.
Машина резко завернула. Авто затряслось по гравию, а затем приподнялось над землёй, заревел мотор — они взлетели. Рина редко летала на машинах, ведь такие были доступны богачам, что могли облетать пробки. От набора высоты у неё заложило уши. Туман наверху был плотнее. В какой-то момент Рине показалось, что они замерли на месте, в этом густом мареве. Но тут автомобиль пошёл на снижение. Туман, как по команде, разошёлся, и они опустились на дорогу, что вела между огромными елями. А за ними Рина увидела большой двор, где стоял одноэтажный дом, строгий и брутальный, выточенный из чёрного дуба, с пологой крышей и стеклянной стеной, за которой виднелась гостиная. Она удивилась отсутствию забора, хотя, возможно, в такой глуши он был и не нужен. Рядом с домом были ещё два здания — одна пристройка, за которой явно скрывался гараж, и второе подлиннее, напоминающее амбар.
Ели, растущие вокруг, напомнили те, что смыкались вокруг её родного домишки. Рина решила, что это хороший знак. Но ещё больше она обрадовалась, когда они покинули авто. Машина остановилась перед домом. Шофёр выключил музыку и вылез, Рина вышла за ним. В нос ударил запах мокрого сена, раздалось лошадиное ржание. Этот амбар был конюшней — сразу поняла Рина. Она всё детство провела с лошадьми.
— Тот, кто любит лошадей, не может быть плохим человеком, — вспомнила она слова, что говорили в Провинции.
Шофёр молча оскалился в попытке улыбнуться, открыл багажник и протянул девушке сумку. Он казался ещё более тощим стоя. Очки он так и не снял.
— Спасибо, — сказала она.
— За мной, дорогая.
Рина хмыкнула про себя и пошла за «дорогим». Их никто не встречал. Во дворе было тихо. Стоял лёгкий хвойный запах, солнце пробивалось сквозь туман, а с конюшни доносилось фырканье лошадей. «Мне здесь понравится», — подумала Рина.
— Я Ингвар, — бросил парень из-за спины.
— Рина.
Парень не обернулся и, громко чавкая жвачкой, зашагал к дому. Он пружинил на своих тощих ногах, и Рина едва сдерживала улыбку. Стеклянная дверь дома отъехала в сторону, они вошли в гостиную.
Внутри царил минимализм, набросанный чёрными мазками: массив стола из чёрного дуба; напротив кожаный диван; рояль, сливающийся со стеной тёмного оттенка; книжный стеллаж с корешками древних фолиантов и видовое окно во всю стену с противоположной стороны. А за ним чёрно-зелёный хвойник, вглубь которого уходила дорожка. В гостиную попадал тусклый свет солнца, скрытого туманом и еловыми ветками. Рина осторожно села на диван, сумку кинула на пол.