Выбрать главу

Даже столь мерзлой.

— Здравствуй, Ирия…

Серая стена. Хрупкая тень в светло-зеленом платье. Не прошло и месяца.

И уже не удивляет, что в свете лунной свечи стену видно до малейшей выщерблины…

— Ты меня звала?

— Да. Как там мои сестры?

— Не знаю… — прошелестела девушка. — Я ведь теперь здесь…

Вот так новости!

— Как мне отсюда выбраться? — прямо спросила Ирия. — И когда?

— А ты этого хочешь?

— Ты что, издеваешься?! — вскипела дочь Эдварда Таррента.

Прекрати. Сейчас еще обидишь самый капризный призрак подзвездного мира.

Лучше сбавить тон:

— Если не знаешь ответа — скажи прямо. Или помоги, или уходи. Боюсь, над такими шутками я смеяться разучилась.

— Возьми.

В тонкой прозрачной руке — потрепанная колода карт. Возникла ниоткуда.

«Свитки Судьбы».

Про них ходят странные и жуткие истории. Говорят, что лишь самые отчаянные гадалки решались брать их в руки. И эти карты еще ни разу не обманули. Но не предсказали и счастливой судьбы. Они предрекают лишь, кто тяжко заболеет, умрет, потеряет близких, разорится, навек покроет себя позором.

И не страшнее других легенда, где гадать решилась отчаявшаяся мать. У постели тяжело больной дочери. Гадалка спросила, кто проживет дольше: она или дочь? Карты ответили: девочка. Успокоенная мать задремала у постели ребенка и умерла во сне. Дочь пережила мать на несколько часов. Схоронили их в одной могиле.

Еще говорили, что в ту же могилу опустили и зловещую колоду. Но ночью ее кто-то выкопал… Дальше уже начинались обычные байки. Из тех, что рассказывают у камина перед сном. Но вот в первую часть Ирия склонна поверить.

«Свитки Судьбы» давно запрещены церковью. Под угрозой отлучения.

И всё равно ходят по рукам. С незапамятных времен.

А еще говорят, что они вовсе не предсказывают судьбу, а сами создают. Меняют.

— Боишься? — рассмеялась девушка-призрак. Мелодично… издевательски.

Ирия разозлилась. Ей ли выбирать? Ей ли еще есть, что терять?

— Я ничего не боюсь! И никого.

— Тогда спрашивай. Спрашивай и проси.

— Просить?

— И будь готова платить по счетам — когда придет время.

Ирия похолодела. Сколько раз мечтала призвать на помощь любые темные силы! Раз уж Творец о ней позабыл.

И призвала бы — если б верила, что они действительно придут.

И что же — сейчас? Что она получит? Свободу? Шанс отомстить за отца? И… что взамен?

— Твоя душа останется тебе, — усмехнулось привидение. — Эти карты — древнее Церкви и ее догматов. А в старых легендах, как помнишь, просили совсем иное…

Да. Отдавали то, о чём еще сами не знали. Или что «между тобой и стеной».

При Ирии ничего подобного точно нет — взяться неоткуда. Но кто сказал, что сказания передают всё дословно? Смерть тоже вряд ли пришла за Аристидом лично.

— Ты же не хочешь здесь состариться? И сойти с ума?

Что страшнее — медленно тонуть в болоте или рискнуть и схватить за хвост ядовитую гадюку? Авось не укусит, а вытащит?

Гадюка — предпочтительней. От ее яда бьются в агонии несколько часов, а не десятилетий.

Колода — ледяная. Ирия осторожно взяла первую карту, положила рубашкой вверх…

Осторожно касаться ядовитой змеи… Будто это обезопасит яд!

Каждая карта обдает зимней стужей. Голое железо на морозе. Вот-вот примерзнут пальцы…

Четвертая, пятая, шестая…

Седьмая обожгла прыгнувшим из костра углем.

— У меня нет выбора, — Ирия подняла глаза на Дочь Лорда.

— Нет! — холодно ответила та.

Улыбка исчезла с вечно юного лица. Стерлась. А в глазах — если и безумие, то совсем иное. Ледяное, как «Свитки».

Как большинство из них. Не как седьмой…

— Твой выбор — взять в руки карты. А иную судьбу дают они. Бери следующую!

Ирия перевернула пышущий жаром «Свиток».

Ей в лицо ухмыльнулась старуха с косой.

— Смерть…

— Ты не обязательно умрешь. Всё зависит от соседних карт. Клади их.

Вновь — холод. Теперь напоминает могильный…

Следующей «запылала» тринадцатая.

Босой странник с посохом устало бредет по узкой тропе.

— Дорога… — гласит надпись под ногами идущего.

— Дорога. Бесконечный путь. У него есть начало, но где завершение?

Семнадцатая. Черная птица средь грозовых туч. Белых зигзаги стремительных молний.

— Свобода! — прошептала Ирия.

— Свобода… — подтвердил призрак. — Еще!

— Но…

— Тебе достаточно? А картам — нет! Их не бросают на середине колоды. Продолжай! И пока не открывай.

Еще пять горячих «Свитков» легли на серый тюфяк жесткого ложа.

— Открой четыре. Последнюю не трогай.

Две искусно вырезанных стрелы в колчане. Перевернутое «Солнце». Истекает кровью сердце, пронзенное еще одной стрелой.

И последняя — пустая. Чистый белый лист.

А надписей — нет.

— Что это значит?

— Две стрелы — побратимство. Солнце — счастливая любовь, брак, рождение одного или нескольких детей… В твоем случае их вряд ли будет много.

— Почему?

И не странно о таком спрашивать — в одиночной камере? Где родить даже одного — не от кого. Да и… Здесь взрослый-то выживет с трудом! Если выживет.

— Солнце перевернуто — счастье будет недолгим… — усмехнулась девушка-призрак. В ее лице что-то изменилось или дрогнуло. Но всего на миг. — Как когда-то — мое… Но как раз это — неважно! Впервые вижу такую карту рядом со стрелами. Здесь должны быть сердца, но их нет. Странная любовь — ее нет, но она есть…

— С погибшим сердцем всё ясно… — прошептала Ирия.

— Да. Вечная разлука или смерть одного из влюбленных. Даже измена слишком слаба для такой карты.

— А что значит «пустота»?

— На ее месте должен быть «Свиток», уже выпавший в раскладе. Такое случается очень редко, но карта, которой всё кончится, уже лежит здесь…

Смерть, дорога, свобода, побратимство, любовь, раненое сердце… Какая из них? Или не из них?

— Почему кончится? Есть еще одна…

— Она нужна сейчас. Мы должны узнать, что означает «смерть». Клади последнюю карту второй и открывай.

«Пропасть». Летит со скалы человек. Головой вниз. На острые камни.

В паре со «смертью» — жуть.

— Это не означает, что ты непременно разобьешься. И не обязательно твой способ умереть. Карта значит другое… — девушка вновь безумно улыбнулась.

— Что? — насторожилась Ирия.

— Твоя судьба изменится необратимо… если переживешь эту ночь.

Во рту пересохло — разом. А сердце подскочило куда-то к горлу.

— Я могу умереть этой ночью?

— Да. Прямо сейчас. Если не проснешься. Проснись, Ири! Проснись! Проснись! Проснись!..

…Она вновь мчится по тёмным коридорам бесконечного замка. На сей раз — незнакомого. Чем-то неуловимо похожего на родной. Но — больше, древнее и… несоизмеримо страшнее!

Вновь за спиной — хриплое, голодное дыхание кошмарного чудовища!

Это — сон. Нужно проснуться — немедленно, сейчас! Или не очнешься никогда. Навечно останешься здесь или исчезнешь в небытии.

Потому что где-то там, в аббатстве, лежит во сне твое беспомощное тело. И если кто недобрый вдруг войдет в камеру…

А ОН именно сейчас открывает дверь…

Или уже вошел и склоняется, готовясь нанести смертельный удар!..

А Ирия летит вперед под безумный смех призрака:

— Проснись, Ири! Проснись! Проснись… если сможешь!..

Бесконечный бег… к тому, кого уже не спасешь. Не успеешь…

3

Продолжение кошмара — нечто темное и жуткое! Нависает, вскидывает — руку? Лапу?

Рывком перекатиться в сторону — на пол!

Ох, как неудачно рухнула! Прямо к чужим ногам — в деревянных башмаках-колодках. Вон, торчат из монашеского балахона.

Вцепиться, рвануть!

Несостоявшийся палач, не устояв, грохнулся рядом. Нож сверкнул от шеи жертвы дюймах в трех.

Каким чудом удалось перехватить эти страшные руки? И покрепче стиснуть!