Вода — ледяная. Обжигающе.
Слишком ледяная, чтобы в ней выжить!
Захлестнула, тянет вниз…
Греби, дура! Пока руки не онемели. И ноги заодно…
Жидкий лед — везде! Нет света, нет воздуха, ничего нет. Только непроглядная толща воды! Если Ирия ошиблась и сейчас рвется к дну озера…
Возмущенные волны вышвырнули ее пробкой. Ласково обжигая студеной хваткой.
Воздух! Пусть — холодный, но им можно дышать и…
Мерзлый — не теплее воды! — ветер пополам с водяными брызгами обжигает лицо. За десяток ударов сердца Ирия закоченела вусмерть.
Жадно глотая выстужающий горло холод, девушка обернулась. Бросить отчаянный взгляд на хищную стену монастыря, едва не поглотившего пленницу на веки вечные.
Тускло сереет монолит стен, слабо желтеет единственное окно. Размытым пятном мелькнуло бледное лицо — Карлотты? Толком не разглядеть, но чье же оно еще?
Миг — и жалкое око света погасло. Затянулось мрачным веком — ставней. Темным, тяжелым.
Ирия не собиралась ни плакать, ни звать на помощь. Но мать предпочла сама отрезать ей пути к отступлению, И это уверенности не добавляет. Карлотта не верит в дочь. В ее спасение.
Отвернись! Если хочешь жить. Там — нет уже ничего. А впереди — есть. Возможно. Если очень постараешься.
Давай — загребай ледяную воду. И не барахтайся так отчаянно — ты напрасно теряешь силы.
Брызжет в лицо жидкий лед. Захлестывает… Далеко берег.
Глядя на пенные волны из монастырского окна, можно утешаться: для Месяца Сердца Осени они еще не слишком бурные.
Но много ли надо плывущему? Всего лишь, чтобы заливало с головой — чуть не на каждом гребке!
Мертвая хватка взбесившейся воды тянет ко дну. Волны наотмашь хлещут пеной. Пронизывает холод, ледяным жгутом крутит мышцы. Вгоняет стужу в кровь, в сердце, в равное дыхание.
Летят в лицо брызги. Студят лоб, слепят глаза, не дают глотнуть воздуха…
Нет, это — не ветер. Обжигающе-ледяной смерч!
Вихрится и бурлит пена, исчезает берег…
И вновь чернеет вдали. В бледных, слабых отблесках. Далекого костра? Одинокой свечи?
И опять — беспощадная стена бешеных волн. Не видать не то что берега — неба!
Трижды казалось, что Ирию закрутило и развернуло — в другую сторону. Каждый раз разлепить глаза удавалось с трудом. Зато впереди по-прежнему чернел частокол неровно-остроконечной стены леса. А справа, вдали — тускло светились редкие огоньки деревни…
Хуже, что берег как был далеко, так и остался! Беглянка что — плывет против течения на одном месте? Просто бултыхается, как лягушка в кадке с водой?!..
Пенный вал накрыл с головой — в очередной раз. Едва не лишил сознания.
С чего Ирия вообще взяла, что хорошо плавает?!
«Анри, мне не доплыть…»
В горло хлынул альваренский лед! Кашляя, отплевываясь, Ирия отчаянно попыталась выровнять дыхание.
А берег — исчез. Нет его! Только бесконечные волны — до края серых разгневанных небес.
Смертный ужас сковал мышцы, стужа подступила к горлу. Что происходит, Темный и все змеи…
Прекрати, силы Зла здесь не при чём, дура. Тебя просто развернуло! Все-таки.
Именно. Стена леса обнаружилась справа, там же и огоньки…
Еще и снесло?! Когда успело? Темный с ним, на берегу разберемся — если… когда доплывем!
Развернуться обратно к берегу…
И задержать дыхание. Навстречу очередной волне — в пол-человеческого роста…
Увенчанный пенной шапкой враг наконец схлынул. Ветер радостно заледенил мокрую голову — лицо мучительно заныло, швырнул в глаза очередной рой брызг…
Слабо мерцают огоньки — по-прежнему впереди. И по-прежнему — страшно, невозможно далеки!
Но — не угасли. Значит — можно добраться! Доплыть… Доползти по воде…
Потому что никак иначе — не спастись. А Ирия не имеет права умереть. Не сейчас!
Если осенние волны одолеют ее — никто и никогда не узнает, что она не убивала отца. Эйда умрет в монастыре «святой» предательницы! Никто и никогда не отомстит ни за их семью, ни за отважного Анри! Мерзавцы Ревинтеры будут и дальше жить и убивать других!
И… так хочется жить! Разве имеет право сдаться тот, за кого погиб другой человек? Хороший человек. Анри был много лучше Ирии, но его больше нет. Так кто позволил ей обесценить его жертву?!
Даже если суждено найти конец — пусть хоть не здесь! Пусть ближе к жизни… Хоть на один гребок ближе к теплым огням спасительного берега! К странному пению…
К чему?
Безумие это или нет, но в шум волн отчетливо вплетается хор голосов. Странно знакомый мотив, где-то слышанные слова…
— Выпьешь — может, выйдет толк… Был волчонок, станет волк…
Выпьешь? Чего? Вина? Ледяной озерной воды? Крови?!
Ветер, кровь и серебро…
Песня призрака! Безвременно погибшей дочери давно умершего лорда, принесенная из невесть каких времен. Голоса старинных башен, разрушенных тысячелетия назад. Песнь занесенных песками древних городов. И истертых тысячами ног каменных плит.
Песнь равнодушного озера, чьи берега помнят еще далеких предков Ирии. И тех, кто пришел еще раньше.
Альварен видел столько смертей и предательств, что его вряд ли волнует еще одно. Он смыл слишком много крови, чтобы удивляться ее вкусу…
И кто поет? Сквозь рокот волн и вой пронизывающего ветра? Тоже призраки? Уж лучше к ним, чем утонуть и уйти в небытие!
Или Ирия — уже одна из них, раз слышит голоса? Но тогда почему — так холодно? Да она превратилась в сплошной комок мокрого льда!
На один удар сердца усталость отступила. Нужно просто не тонуть! Просто двигаться к берегу. К голосам, к огням, к жизни!..
Ирия доплывет! И если выживет — Бертольд Ревинтер, Роджер Николс, Полина и Леон, король с его кликой умрут! А ее близкие — Эйда, Иден — будут жить долго и счастливо! Главное — не сдаться…
Почему огни не приближаются?! Волны… Волны — в лицо, значит… Значит, ее относит-таки назад? С какой силой?!
Леденящий ужас захлестнул втрое студеней волн. Беглянка обернулась.
Сейчас прямо над головой окажется чернильная громада аббатства! Грозно нависнет над водой. Сощерится зарешеченными окнами!
Сердце упало и подскочило вновь. Нет, монастырь — уже далеко. Но и берег — не ближе!
Прошли бесконечные, невыносимо-ледяные часы, а позади — не больше половины пути! Даже меньше…
Ноги свело режущей судорогой. Едва слышное пение взревело в ушах, глаза застлал чёрно-зеленый туман. Дикой болью взвыл абсолютно пустяковый порез на руке. И та же боль взорвалась почему-то в груди… совсем рядом с сердцем!
Кровь вытекает из раны… Кровь человеческая к крови озерной. Волны не могут забрать связанного клятвой…
Не доплыть!..
Темные, светлые, какие угодно силы! Спасите сейчас, дайте спасти сестру и отомстить врагам. А потом забирайте жизнь — вместе с бессмертной, как утверждают церковники, душой! Всё равно терять нечего!
Живые огни гаснут в сером мареве. Чужой язык звучит как родной и понятный. И нет ничего красивее этих голосов…
И всё меркнет.
Часть третья. Дороги
Все забудется
в дороге.
Все воротится
во сне.
Лучше поверить врагу, чем не поверить другу…
Глава первая
Холодно. И темно.
— Ты вернешься. Вернешься — потому что по счетам нужно платить.
Привязались все с этими счетами… Ладно б еще только по ним. Платить приходится — даже когда ты ничего не должен!