"Глубокоуважаемая и прекрасная Нина Александровна!"
Она остановилась. Что за изысканное обращение? Кто это пишет так? И, перевернув страницу, взглянула на подпись: "Ваш покорный слуга Яков Семенович Горфункель". А! Это тот чудак-антропософ - еврей из Клюквенки! Уж не заболел ли Сергей? "Глубокоуважаемая и прекрасная Нина Александровна! Не сочтите дерзостью, что я взял на себя обязанность написать вам. Оно не печально - то событие, о котором я пишу, - я бы хотел, чтобы вы могли постичь всю его радостную сторону: ваш муж - этот благороднейший, умнейший, талантливейший человек - жив, светел и радостен, но продолжает свой путь уже под особой защитой, окружен-ный особой помощью. Высшие Силы сочли нужным охранить его от всяких неосторожных, грубых прикосновений и оградить от земной суеты: чтобы он мог безболезненно восходить к Свету, где выправятся и расцветут когда-нибудь и наши скорбные, смятые жизнью души и где когда-нибудь встретитесь с ним лицом к лицу".
Нина опустила руку с письмом. Что такое? Нет! Не может быть!
Стала читать дальше.
"Я знаю, чувствую, вижу, какою болью наполнилось сейчас ваше сердце, глубокоуважаемая Нина Александровна, я чувствую сейчас за вас. Если бы и вы могли посмотреть на случившееся моими глазами! Что такое смерть перед вечностью?"
- Ах! - отчаянно вскрикнула Нина и выронила письмо.
Аннушка повернулась к ней.
- Господь с тобой, матушка Нина Александровна, чего это ты?
- Аннушка, Аннушка! - воскликнула Нина, хватаясь за голову.
- Матерь Пресвятая! Да что ж это сталося? - и, вытирая о подол руки, Аннушка подошла к Нине, но та, схватившись руками за раму окна, припала к ней головой, повторяя:
- Боже, Боже, Боже!
В эту минуту на пороге входной двери показался Мика.
- Что с Ниной?.- испуганно воскликнул он.
- Да вот, видишь ты, только взялась за письмо, да начавши читать, как вскрикнет, да как застонет, - озабоченно зашептала Аннушка.
Нина и в самом деле стонала - не кричала, не плакала, а стонала, по-прежнему припав к раме окна. С полным сознанием своего неоспоримого права Мика бросился к письму и схватил его. "Глубокоуважаемая и прекрасная!" - так вот как пишут его сестре - не все, стало быть, смотрят на нее, как он, - сверху вниз! Прочитав до того места, где Нина выронила письмо, он тоже оставил его.
- Нина, Нина, успокойся! Нина, дорогая! - воскликнул он, бросаясь к сестре и обнимая ее. - Аннушка, помогите, успокойте! Несчастье с Сергеем Петровичем!
На пороге показалась привлеченная их голосами Катюша.
- Нина, пойдем в комнаты. Встань, Ниночка! Посмотри на меня, перестань! - и вдруг со старшным раздражением он накинулся на Катюшу: - Ты что стоишь и смотришь? Любопытно стало? Да что же ты можешь понять в горе благородной женщины? Нечего тебе и делать здесь, около моей сестры!
Катюша, не ожидавшая такого смерча, быстро юркнула к себе. Аннушка и Мика, оторвав Нину от окна, повели ее в комнату, где уложили на диване. Мика вернулся в кухню, чтобы собрать и дочитать страницы. Что-то особенное показалось ему в каждой строчке - светлая уверенность в чудесной потусторонней жизни.
Когда Мика вновь подошел к Нине, она уже сидела на диване.
- Смерть... да - смерть! Что же могло случиться? - говорила Нина. Ведь он был здоров. Да где же это мы живем?
Мика бросился к телефону, но Нина внезапно, словно тень, появилась около него и схватила за руку.
- Кому ты звонишь? Бога ради, не Бологовским! Там старуха с больным сердцем и молодая в ожидании. Им нельзя так вдруг сообщать такие вещи!
- Я хотел только вызвать Марину Сергеевну!
- Марину? Да, да! Позови Марину. И Олега позови - позвони ему на службу, только, Бога ради, не на дом.
Когда через полчаса Марина подбежала к дивану, на котором металась Нина, та села и, не обращая внимания на присутствие Аннушки, стала восклицать:
- Вот наказание! Вот расплата! За измену, за аборт, за безверие! Получила возмездие! Он не успел получить моего письма! Слишком поздно! Какое страшное слово "поздно"!
Марина обнимала ее, стараясь успокоить, повторяя, что во время своей поездки она уже достаточно доказала свою любовь. Письмо Якова Семеновича дочитали. Последовательность событий выяснилась во всей своей безотрадности: во время одного из очередных походов в тайгу ни Сергей Петрович, ни его напарник-уголовник не вернулись на место сбора. Ссыльные были уверены, что они заблудились, начальство заподозрило побег. После долгих упорных поисков, уже на другой день, с собаками, нашли только тело Сергея Петровича, уголовника не нашли вовсе. Яков Семенович был уверен, что это убийство - младший комендант еще с той сцены в лесу (когда был убит Родион) затаил злобу против Сергея Петровича, последнее время он гонял его в тайгу с каждой партией и назначил ему в напарники убийцу-рецидивиста. У мертвого оказалась так разбита голова, что лица узнать почти невозможно, но это был Сергей Петрович. Врач уверял, что так свернуть на сторону весь череп мог или медведь, или богатырский удар камнем. В следующую ночь тело увезли неизвестно куда. На третью ночь ссыльные, собравшись в мазанке на окраине, отпели "Со святыми упокой" и "Вечную память", почти все плакали.
Марина читала это письмо вслух и сама все время вытирала слезы. Мика, слушавший из угла, в который забился, видимо, тоже был потрясен. Едва они успели закончить, как в комнату быстро вошел Олег, явившийся прямо из порта.
Узнав о трагедии, он задумался - нельзя, чтобы Наталье Павловне и Асе стало известно о гибели Сергея Петровича, покуда у Аси не родится ребенок и она не оправится от родов. Все согласились, что это разумно.
Между ними составился уговор написать от лица Сергея Петровича два или три письма, в которых он сообщит, будто бы повредил себе руку и диктует это письмо соседке; так письма, естественно, будут короче и более общего характера. Олег и Нина составят вместе несколько таких писем; дату можно всегда поставить недели на две назад и опустить письмо за городом, доверчивые души не станут разглядывать почтовых штемпелей; сложнее будет, если они опять примутся собирать посылку, но и тут выход из положения найти нетрудно:
- Отправлять посылку придется, конечно, мне, - сказал Олег. - Не Асе же тащиться за город с тяжелым ящиком. Я принесу ее вам, Нина, и просижу у вас день - вот и все.
Тут же составили первое письмо, которое Марина вызвалась переписать, чтобы почерк не показался знакомым. Она обещала точно так же переписывать и последующие письма.