Она слушала молча, не спуская с него печального и серьезного взгляда; не стала возражать, не сказала: "Ты не погибнешь", не сказала: "Если ты умрешь, и я умру", - только взяла его руку и поцеловал.
- Помяну, - тихо шепнула она.
...Завод отказался принять Олега, ссылаясь на то, что не получил обещанных ему дополните-льных штатов. Через несколько дней, однако, Олегу посчастливилось устроиться чернорабочим по починке мостов и шоссейных дорог. Зарплата была очень невелика, но он остался и этим доволен. В первый же канун своего выходного дня он поехал домой, чтобы пробыть там ночь, день и следующую ночь и уехать на рассвете. Обстановка в квартире не благоприятствовала нелегальным наездам: в первый же вечер был опять налет милиции, продолжавшей охотиться за Эдуардом. Олег не вышел на звонок, и милиция почти тотчас удалилась, но жена красного курсанта заявила утром в кухне: "Жизнь в этой квартире становится невыносимой из-за проживающих нелегально двух лиц". Это могло относиться помимо Эдуарда только к Олегу. Клавдия набросилась на соседку:
- Змея подколодная! Устроилась как нельзя лучше и жалит! Не все такие довольные и сытые, как ты. От звонка просыпается, подумаешь! А когда мой муж с "ночной" придет и спать ляжет, ты его, что ли, не будишь своими патефонами? В жакт заявишь? А я вот заявлю, только не в жакт, а твоему мужу, что как только он в командировку отбыл, к тебе тотчас командир с двумя шпалами зачастил...
Когда Эдуарда, наконец арестовали, Клавдия сказала: "А ну его! Замучил он нас! Может, в колонии одумается". Однако несколько раз среди дня принималась плакать. Через две недели Эдуард ускользнул из колонии, и нелегальные появления на квартире и звонки дворников и милиции начались снова. В связи с этим Олегу приходилось быть особенно осторожным, тем более что следовало опасаться жены курсанта.
- Выдры этой нет в коридоре? Могу я выйти в ванную? - спрашивал он.
- Подожди, я пройду посмотрю, свободна ли дорога, - отвечала Ася.
Славчик, однако, постоянно выдавал присутствие Олега звонкими восклицаниями "папа". Выдра зажала в кулак все женское население квартиры и, появляясь в кухне, держала в постоянном страхе и Асю, и мадам, и Клавдию, чья добродушная круглая физиономия казалась теперь симпатичной по сравнению с надменно сжатыми губами и вздернутым носом накрашенной дамы новой формации.
- В ванной пол забрызган: ваш муж, наверное, под душем мылся, говорила она Асе, и та, не смея возразить, бросалась с тряпкой в ванную, хоть и знала исключительную аккуратность Олега.
В передней опять натоптано: ваш сын, как пройдет, так наставит, говорила она Клавдии, и та в свою очередь хваталась за тряпку, даже если Эдуард не появлялся.
Несколько раз Олег доказывал себе, что ехать не следует, чтобы не нарваться на неприят-ность. Милиция брала штраф в пятьдесят рублей за незаконное пребывание в квартире в ночное время и столько же с человека, предоставлявшего убежищe, - сто рублей могли весьма ощутимо подорвать их месячный бюджет, но когда Олег мысленно взвешивал на весах эту сумму и радость видеть семью - последняя перетягивала.
- Авось обойдется! - говорил он себе и мчался на вокзал, охваченный радостным ожиданием. Дворянская непрактичность, которая внушала взгляд на деньги как на нечто не заслуживающее большого внимания, приходила на помощь: с деньгами обойдется! Неужели из-за денег лишаться свидания с семьей? Наталья Павловна и Ася первые доказывали ему несостоя-тельность такого положения! Вот если бы наказанием было заключение - тогда другое дело! До тех пор, пока имели дело с милицией, положение было еще терпимо и последствия не столь трагичны.
В одно утро, покидая дом, Олег столкнулся в передней с Эдуардом. Было только пять утра, Олег торопился на поезд, и Ася в одном халатике совала ему по карманам бутерброды и сахар, когда Клавдия осторожно выглянула в переднюю; "Не порадуешься вовсе на такую-то жисть!" - сочувственно пробормотала она и бесшумно открыла входную дверь, чтобы выпустить Эдуарда, а затем, не закрывая ее, посторонилась, чтобы пропустить торопившегося Олега, "Ну счастливо!" - опять пробормотала она, и это напутствие относилось, казалось, к обоим. Внизу, спустившись с лестницы, Олег обогнал мальчишку, который пошел следом за ним. Не желая лишний раз показываться дворникам на глаза, Олег облюбовал себе лазейку через соседний двор и теперь быстро проскользнул в закоулок к невысокой каменной стене, отделявшей их двор от соседнего. С ловкостью гимнаста он подтянулся на руках и сел на хребет стены. Эдуард стоял внизу и с завистью смотрел на него, так как был слишком мал ростом, чтобы подняться таким же образом. Олегу вдруг стало жаль мальчишку: ему в первый раз бросились в глаза бледность, худоба и рваное пальто этого подростка.