Ты опять не успела, Ирия.
Не надо… Она за все свои четырнадцать лет не совершила ничего заслуживающего твоей смерти, Тенмар… Анри.
Так зачем ты встал между Ирией и пулей?
Внезапная тяжесть на руках — Эйда лишилась-таки чувств.
Ирия от неожиданности чуть сама не завалилась набок. Удержалась — грохнулась лишь на одно колено.
Ее не задело, Эйду — тоже. А выстрелов прогремело два…
Анри — всё еще на ногах. Сколько ран можно выдержать?! Не падая, не выпуская оружия, истекая кровью…
— Беги! — Шаг к двум дурам. Кровавая дорожка на сером полу.
Камень впитает кровь… не оставит следов. Ни от кого.
Больше не стреляют. Ждут.
— Кинжал… — прохрипел Тенмар. Кровь выступила в уголке его губ. — Тогда она… очнется.
Отличная мысль! Ирия ощутимо кольнула сестренку клинком в руку.
Эйда застонала. А говорят «воды, воды, нюхательных солей!» Врут!
Низкое окно без стекол. Во весь рост. Достаточно шагнуть туда с Эйдой… просто перевалиться через подоконник. Вперед — и здравствуй Бездна Вечного Льда и Пламени!
Анри, шатаясь, опирается на стену левой рукой. В правой — шпага. Умирающий волк так и не разжал клыков…
— Эйда, давай! Вставай — или я сама тебя убью! — Кажется, Ирия кричит.
Нет — хрипит. Будто это из ее горла хлещет кровь. А каждый шаг кинжалами режет раны…
Смерть взглянула на них. Заставила Ирию обернуться вновь. К врагам.
Смерть — тот самый темноволосый лейтенант. С уже новым пистолетом. Ну еще бы — там целая толпа вооруженных гадов! На десятки банд хватит. И оружия полно — у любого бери.
Новая неотвратимая вспышка, очередной свист пули…
Анри отбросило на стену. Кровь уже не течет из ран — хлещет.
Шпага глухо звякнула о каменный пол, левая нога подкосилась… Черные, безумные глаза остановились на Ирии.
Отпустить сестру, шагнуть к нему, поддержать…
Не успела.
— Беги… — Шаг к окну — здоровой ногой.
И — рывок. Влево и вниз. Навстречу ветру… в ледяные волны! Куда так и не успела Ирия.
И уже не успеет.
Она застыла на расстоянии вытянутой руки от окна… От воли. От смерти.
Ирия справилась с Эйдой, но слишком поздно. На последний шаг — к ледяному Альварену — уже нет времени.
Анри погиб зря.
И теперь младшая сестра просто сжала старшую в смертельном объятии. Левой рукой стиснув плечо, правой — приставив нож к горлу.
— Не подходите! — диким зверем взревела Ирия. — Убью Эйду и себя!
Вот так и умирают. Прямо сейчас. Всё, всё, всё!..
И совсем не страшно. Страшно остаться в живых.
Подожди, Анри. Ирия сейчас догонит тебя на дороге в Вечную Бездну. Сейчас! Средняя дочь Эдварда Таррента быстро бегает.
Но сначала — Эйду. Нельзя же бросить сестру… жить. Еще несколько часов — среди этой солдатни!
Сестренка всхлипывает. Не понимает, на каком она уже свете. Благовоспитанную барышню никто к такому не готовил. Но что тут сделаешь? Мир сошел с ума.
— Ирия, положи кинжал!
Сине-белые вновь расступились. Ради Карлотты Таррент?!
— Ни тебе, ни Эйде не грозит ничего, кроме выгодного брака.
Ирия затравленно огляделась. Кому здесь можно верить?!
— Ири, пожалуйста! — всхлипнула Эйда.
Маму никто не держит. Она — не под дулом пистолета.
Эйда так хочет жить! А Ирия не в силах убить сестру… Если есть хоть один шанс, что Эйду не тронут!
Ирия опустила нож.
И ее вмиг обезоружили.
Очередной враг — похоже, самый опасный. Ирия разглядела его только сейчас.
Немолод и еще не стар. Явно — вельможа. Неприятное лицо. Пустые, холодные глаза. Безукоризненно серый камзол.
Будто и не из боя. Впрочем, вряд ли пустоглазый дрался сам.
Когда он успел войти? Неважно. Этот здесь — явно главный.
И змеи с ним! Есть дело важнее! Да, у Ирии отняли кинжал, но зато не держат. Куда денется безоружная девчонка — из комнаты, полной солдат?
Средняя дочь лорда Таррента метнулась к мерзавцу, стрелявшему в Анри. И изо всех сил влепила пощечину.
Басовитое аханье за спиной, грохот солдатских сапог — уже опомнились! Изумление — в пьяных от безнаказанности глазах врага…
А теперь — пинок в голень!
Не такие уж слабые руки «стрелка» вцепились в плечи Ирии — ага, сейчас! Леон — и то ловчее…
Плевок приземлился прямиком на левую щеку врага.
Вывернуться, отскочить на шаг назад. Теперь пнуть еще раз — вот туда мужчинам больнее всего!
И уже действительно стальные руки сомкнулись на плечах. И, едва не ломая кости, поволокли Ирию прочь. Сине-белые, чтоб им! Вдвоем — на одну безоружную, шакалы!
Надо было сразу туда и пинать. Темный бы побрал их с Леоном драки. Брата Ирия всегда щадила — вот по привычке и…
Из разбитой губы врага течет кровь. Хорошо бы — остался шрам! Таких, как этот трус, шрамы не украшают.
И жаль, что его уже нечем прикончить!
— Тварь! — шагнул он к ней, но дорогу преградил пустоглазый вельможа:
— Погоди, Роджер!
Главарь сам, не спеша, подошел к бешено вырывающейся Ирии:
— У тебя есть претензии к Роджеру? Он застрелил изменника, не желавшего сдаться.
— А что б вы с ним сделали, если бы он сдался?! — выкрикнула Ирия.
— Разумеется, в пыточные застенки, — холодно ответил главарь. — А затем — на плаху. Как и положено поступать с государственными преступниками. Увести преступниц! Всех трех.
Глава девятая
— Ты ведешь себя как последняя дура! — прошипела мать. В самое ухо Ирии.
Их заперли в келье, но не связали. Зачем — если кованая решетка на окне и солдаты за дверью?
Эйда тихонько всхлипывает.
— А ты ревешь, как корова! — прикрикнула Карлотта.
Сестренка испуганно смолкла, шмыгая носом.
— Я не стану жить с мерзавцем! — резко ответила Ирия.
— Да кто тебя просит «жить»? — совсем тихо усмехнулась графиня Таррент. — Одну из вас уже сегодня ждет замужество. Постарайтесь, чтобы доставшаяся вам мразь не дожила до утра.
Эйда чуть не задохнулась от ужаса. А мать неожиданно крепко прижала к себе Ирию:
— Ты должна была перерезать горло этой глупой курице. А сама сбежать с Анри Тенмаром — пока было время.
Тихая келья, тихий шепот, тихий ужас. Всё уже утихло. Грабить монастырь никто не стал — монашки ведь проявили лояльность.
— Никогда нельзя брать лишний груз. Эйда бы вам только помешала. Да, я бы тебя прокляла… Но вы остались бы живы! А теперь — слишком поздно. Благородство — очень глупая вещь. Запомни это, если выживешь.
Сестренка пугливо оглянулась на них. Вряд ли слышит, но, наверное, догадывается…
— Это должна быть ты, — мать медленно перебирает светлые волосы Ирии. — Ты сможешь убить кого угодно. Теперь — сможешь. А эта мокрица не зарежет и курицы!
Эйда — не мокрица. Просто обычная, хорошо воспитанная девушка. Ее не растили для таких ужасов — вот она и не справилась.
А сама Ирия? Ее — растили? Для этого? Для змеевой «брачной ночи» с какой-нибудь «мразью»? А потом — казни за убийство «верного слуги короля»?
Младшая обняла за плечи безучастную «мокрицу» старшую. Ткнулась лицом в светло-русые, пахнущие летней ромашкой волосы. И молча сидела так, пока не перестало першить в горле. И не прекратили упорно наворачиваться на глаза проклятущие слёзы…
На любимой картине отца пасутся олени. Целое стадо. Качаются ветвистые рога, мягко переступают копыта.
В детстве полотно висело над кроватью Ирии. И снились они часто…
Лязг засова.
Сколько пленниц продержали здесь? Полчаса? Полночи?
А сердце при появлении врагов даже не дрогнуло. Оледенело, что ли? Или устало бояться?