Резкий взмах крыльями всё решил. Два острейших пера сорвалось с них, найдя свою цель быстрее, чем она успела понять это.
– Я не животное, – смотря на Кайона и на его пробитые крылья, произнесла… нет, прорычала я. – И ты не мой хозяин.
Пелену сдёрнули с сознания, и я едва подавила подступившую к горлу тошноту, стараясь не смотреть на мёртвые тела вокруг.
– Гарпия, не смей, – покачнулся Кайон, и в его глазах на долю секунды мелькнул страх. – Остановись, живо!
Я не остановилась, идя к нему и с каждым шагом возвращаясь к себе. К настоящей. Звёзды, я не сдерживала слёз, катившихся по щекам. Не сдержала крика, в котором была боль и злость, когда рванула к этой твари, поспевшей обратить меня в оружие… Я не животное, что повинуется инстинктам. А если даже и так, то никому не дано мне приказывать без моей воли!
Первый удар Кайон предвидел, успев увернуться от моего пера, но второй отсёк два его пальца, третий оставил глубокую рану на груди, а от четвёртого он упал на колени, как провинившаяся псина смотря на меня.
– Я… не понимаю… ты же должна подчиняться… – зашептал он на нашем прекрасном языке, но сейчас мне хотелось, чтобы он заткнулся.
– Я подчиняюсь самой себе, – сквозь зубы прорычала я, схватив его крыло и заставив упасть на пол. – А ты – крылатый недомерок, раз решил, что я стану твоей. Ты заслужил эту боль.
Я вскинула руку с собственным пером, и одним взмахом отрубила Кайону крыло. Он закричал… нет, взвыл, охрипнув, когда я лишила его второго крыла. Я не знала, что разумные существа способны так кричать… это была не столько боль, сколько немая ярость и отчаяние. Когда крик кончился, Кайон не шевелился, тяжело дыша и царапая пол сломанными ногтями. Пять минут назад он готов был покорить Империю, а сейчас валялся у моих ног, глотая собственные слёзы и проклятья.
Клинок из пера вдруг показался мне тяжёлым, и я разжала пальцы, слыша, как тот со звоном падает на камень. Везде была кровь. Моя, наверное, тоже. Я пыталась не обращать на неё внимания, но плечо и бедро болели так, что ноги в какой–то момент подкосились. Я упала, тяжело дыша и даже не стараясь стереть слёзы. Я заслужила и их и боль.
Вот она – я. Чёрная Гарпия, которую Кайон так хотел заполучить. Он так и не смог меня приручить, я оказалась сильнее.
– Вы живы? – найдя в себе силы повернуться, глухо поинтересовалась я.
От меня не укрылось, как схватился за кинжал Оникс, но тут же опустил руку.
– Да… живы.
Глава 11. Свободная душа. 1
Я ощущала на плече тяжесть чужой руки, морщась от то и дело что вспыхивающей боли. Но надо было идти обратно, таща Ориаса, который в ближайшие часы вряд ли придёт в себя. Я старалась не смотреть на то, что осталась от его руки, замотанной в рваный лоскут одежды. Мне было плохо, но не от ран, а от того, что я сделала.
– Он же… поправится? – голос предательски дрогнул.
Оникс, что держал враса за другую руку, на секунду закрыл глаза.
– Ему нужен отдых… всем нам нужен отдых.
Я сглотнула вязкую слюну, видя впереди тусклый свет. Хотелось развернуться и вновь спрятаться в темноте. Что угодно, но лишь бы подальше от тех, кто увидит меня… такой. Сломленной собственной силой, которая вызывала всё больше отвращения.
Меня взращивали в стае. Отсортировывали сильных от слабых. Я добралась до самой вершины, стала альфой. Стала той, кто отдаёт команды, а не повинуется, и готова бороться за своё место. Кайон об этом не задумывался. Он думал, что его воли хватит меня подчинить, но в итоге сломила его я.
У входа в пещеру уже стояли Змееносцы. Я едва не споткнулась, еле удержавшись от того, чтобы не рвануть на другую сторону планеты. Но они наставляли оружие не на меня, а на Кайона, которого мы успели скрутить и вырубить до бессознательного состояния. Оказывается, вода в этой пещере весьма интересно влияет на наш организм: раны Кайона на глазах зажили, да и от моих остались лишь белые следы новой кожи.
– Доставьте его к медикам, – опустив Ориаса на носилки, произнёс Оникс, едва скрывая в голосе усталость. – Того тоже пусть проверят, вколют снотворное и запрут в надёжном месте. В данный момент он наш пленник.
Я напряглась, ожидая услышать указания в свой адрес, но Герцог умолк, выпрямившись и запрокинув голову. Мелкий дождь омывал его лицо, стирая кровь и являя многочисленные синяки и царапины, а ещё неприятный шрам над левой бровью. У меня противно засосало под ложечкой, и я отвернулась, стягивая порванные перчатки. Как же было паршиво… честно. Очень сильно паршиво. Меня следует вместе с Кайоном запереть и отправить на Серфекс, догнивать свои дни. Я это заслужила.