Я молча слушала, испытывая смущение и нечто похожее на понимание. Я ведь тоже когда–то пыталась впечатлить Мать Орика, но ей было всё мало и мало того, что я для неё делала.
– Сто тридцать лет назад мой народ поднял бунт. Аай уже стала Матерью, и посоветовала мне успокоить мой народ, если я не хочу, чтобы это сделала она. Я пришёл на порог родительского дома с миром, но отец плюнул в меня, а мать лишь отвернулась, сказав, что не желает больше иметь такого сына… Я вспылил, вспомнил все глупые детские обиды и предоставил Матери Аай доказательства того, что мой народ собирается свергнуть Сенат. Она разрешила командовать мне операцией, и я, зная все слабые точки своей планеты, нанёс по ней такой удар, что от неё осталась одна лишь пыль… Миллионы жизней в один миг исчезли. Дети, взрослые, старики… не стало никого, лишь память о них. – Голос Оникса стал тихим и отстранённым, будто он вновь переживал весь этот ужас. – Когда я явился к Матери Аай, она сказала, скольких я убил… Три миллиарда сорок восемь миллионов и двенадцать тысяч душ. И вручила мне титул свергнутого третьего Герцога, подозревавшегося в помощи моему народу. Отдала самую большую территорию Содружества, и словно в насмешку подарила осколки собственной планеты. Никто не выжил, а тех, кто пытался сбежать, ловили и убивали, пока я не остался один.
Оникс ненадолго замолчал, и в комнате повисла пугающая тишина.
– Каждое утро, просыпаясь, я вспоминаю эту цифру и перечисляю имена всех погибших, пытаясь их вспомнить. С каждым оборотом Вселенного Колеса это всё труднее. Порой на то, что бы вспомнить, уходит целый день, а иногда имена проносятся за считанные минуты… я хорошо понимаю, что значит быть марионеткой, особенно Сената. Если я не выиграю, Сёстры позаботятся о том, чтобы я не высовывался. Они знают, что мне нечего терять, и всё же пытаются найти слабое место. Вот только не подозревают, что оно только в моих воспоминаниях.
«Как и в моих», – подумалось мне.
– Это прозвучит грубо и вряд ли с почтением к усопшему, но я рад, что Мать Аай убили… так.
Меня пробрала дрожь при воспоминании, что Ориас сделал с Матерью Аай, когда та опоила его. Я не видела тела, точнее, старалась не видеть, но слова до меня долетали. Кто–то серьёзно подозревал, что лишь дикий зверь способен так изуродовать тело, а не разумное существо. Да и вырвать из груди ещё живое сердце…
– Но мне жаль, что это был не я.
Я изумлённо взглянула на Оникса, но на его лице не было и намёка на то, что он шутит. Неужели то, что он пережил под гнётом Матери Аай, заставило его самого думать об её убийстве? А убила бы я её, будь на его месте? Смогла бы? Не струсила бы?
Какое–то чувство заставило поднять руку и нерешительно коснуться плеча Оникса, ощущая не меньшую тяжесть в груди, чем у него самого.
– Жаль, что время нельзя отмотать назад, – тихо заметила я, – и исправить то, о чём мы сожалеем.
Оникс тяжело вздохнул, мотнув головой и постепенно приходя в себя. Его взгляд снова стал осмысленным, а лоб разгладился, забрав следы прожитых столетий.
– Ты торопишься в Империю? – неожиданно поинтересовался он. – На Файю?
Наверное, моё лицо скривилось, потому что на губах Ориаса мелькнула усмешка.
– Дива Минита?
– Ходячий ужас, который раздаёт команды направо и налево, поднимая всех в три часа ночи только ради того, что бы оповестить о смене декораций в зале или неровности пола, – пожаловалась я, вспомнив, как меня подняли в два ночи, и то только для того, что бы я вместе с остальными устало покивала и ушла спать. – Так что, нет, на Файю я не тороплюсь.
– Я помню её, когда она была не омрачена трауром…
– И?
– Мало чем отличалась от нынешней себя, разве только чаще в свет выходила и не стеснялась лица.
А ведь дива Минита младше Оникса. Сколько ей? Наверное, чуть больше ста. Грандерилы правят весьма недолго, и Дамес должен был вступить на престол только когда ему пятьдесят оборотов стукнет, но непредвиденная смерть Императора вынудила отмахнуться от законов. Так что править он будет почти что семьдесят лет, вместо пятидесяти, и только потом передаст власть своему ребёнку, если тот, конечно, успеет достаточно подрасти к этому время. У них ведь дети почти сразу после вступления на престол рождаются, но дива Минита долго пыталась забеременеть, почти двадцать лет. А потом понесла второго со слишком большой разницей во времени, и подожди они ещё несколько десятков оборотов, это было бы незаметно. Но не сейчас. Империи нужен новый Император. Им нужен Дамес.
– Как я понимаю, у тебя есть, что мне предложить? – сощурила глаза я.