Угол штаба скрывал звериную клетку, в которой держали пойманную девушку, и теперь оттуда явственно слышалась возня. Потом пара глухих ударов, треск бамбука, мат, и тут же – шлепки, один, другой, явно с оттяжкой, вязким мажущим звуком. Или это у Мэл в голове зашумела кровь, поднимаясь волной вместе с чем-то диким, безотчётным?
Тыльная сторона грубой ладони поросла чёрными жёсткими волосками. Давление на горло всё сильнее, до мути и белых вспышек перед глазами, а волоски царапают кожу, когда Мэл в очередной раз пытается сбросить хватку. От обладателя рук несёт какой-то химией, едко-сладковатой, будто пережжённая суррогатная конфета, которыми иногда потчуют курсантов в буфете Академии. Вторая рука непрерывно шарит по куртке спереди, пытаясь то расстегнуть её, то задрать повыше, а иногда просто стискивает грудь – до синих болючих отметин даже сквозь плотную ткань…
— Блядь, тащите её нахуй отсюда… отвлекаете!.. — окрик караульного с помоста на крыше штаба отозвался тягучим, навязчивым гулом, будто в черепе зудел рой диких пчёл. Зато очередной треск, а потом и отдалённый удар о металлический шифер забора прозвучали неожиданно громко.
— Ёбаная сука, кусается, что твой варан! – рыкнули со стороны клетки. Глухой женский вскрик прервался тяжкой оплеухой – будто кто-то отбивал сырое мясо. Мэл подбросило на ноги так резко, что электрический свет со столбов и крыш на пару мгновений распался на сотни раскалённых добела нитей. Нити ещё свивались перед глазами яркими фосфорическими червями, когда Мэл в десяток шагов добралась до закрывающего обзор угла. Под стеной на поддоне красовались какие-то ящики, то ли бледно-жёлтые в свете прожектора, то ли уже серые — в сумрачном мире с его алой энергией человеческих тел.
Эбби выволокли из клетки, но она продолжала отбиваться в высокой серой траве, что беззвучно колыхалась будто сама по себе, под неощутимым ветром. Над девушкой копошились три фигуры, сотканные из рубиновой паутины, – Мэл явственно разглядела алые всполохи возбуждения, бегущие по нервам бандитов. Ещё один выкрик — слова рассеялись без смысла, только гулко загудел воздух, точно в нём скопилось электричество. Потом пленницу ударили по лицу, в то время как двое пиратов пытались рывками за ноги распластать её по земле. Удар отозвался вспышкой боли у Мэл в черепе, она с яростным рыком, на ходу сконцентрировалась на фигуре ублюдка, что, кажется, любил распускать руки. Тот хватал Эбби за тонкие запястья, явно отпечатывая новые синяки на белой коже, как вдруг свалился рядом, хрипя и сотрясаясь всем телом.
Мэл нажала ещё сильнее, будто ввинчивая в гортань пирата невидимые никому иглы энергии. Вскользь уловила задушенное сипение, но не чувствовала больше ничего — защитный механизм силы блокировал боль «контактёра». Остальные были слишком заняты или слишком не в себе, чтобы обратить внимание на корчи товарища.
– Блядина! – Девушке смазали по губам, едва не вышибив сознание. Сквозь ярость пробилась одинокая мысль: новый ментальный удар заберёт ещё больше сил. И тут в сером мире тускло блеснула в траве ствольная коробка автомата. Брошенного, как помеха для развлечения.
«Ещё пара шагов…» -- отстранённо сказала сама себе Мэл, видя только металлический блеск, точно весь остров сузился до маленькой латки земли и оружия на ней. Позади оставался караульный – чёрт его знает, решится ли он палить в сторону своих, и что вообще делать дальше.
Мэл вдруг запнулась на полном ходу и рухнула бы по инерции на колени, но кто-то рванул её за майку на спине под неожиданно громкий треск ветхого материала. Потом развернул кругом, легко, как куклу; Мэл подавилась вдохом, упираясь взглядом в перекошенное яростью лицо Вааса. Отшатнулась, почти выскользнула из разорванной майки. Отчаянно вцепилась в контроль над телом неудавшегося насильника, что продолжало извиваться в судорогах, – точно это могло помочь ей самой хранить хотя бы видимость спокойствия.
– Ведьма… – хрипели за спиной, задыхаясь. Мэл почти физически чуяла, как смыкается над ней колпаком всеобщее внимание, ярость подогревалась этим чувством, будто здешний вонючий костёр обрезками резины.
– Ты… – зашипел в диком негодовании Ваас, прищурился, ощупывая Мэл гадким взглядом. Точно раздеть пытался, причём до самых костей. Она отступила ещё на шаг, стараясь не скалиться. Поняла в одно мгновение: хватит её только на одного из этой своры, и цель уже была выбрана парой мгновений раньше. Позади до кого-то наконец дошло, насколько хреново товарищу. Пираты шарили в траве, подбирая оружие.
– Ты, миноискатель, охуела? Кто-то давал тебе право тут хозяйничать? Думаешь, Хойт забирает на южный остров, так у тебя появились какие-то права? Воздействовать на моих людей, а? Нихуя, блядь! – заорал наконец главарь. Замахнулся, вынуждая Мэл инстинктивно отклониться, но в последний момент изменил направление удара. Кулак врезался в штабель из ящиков – было чётко видно, как треснула древесина. – Ты миноискатель! Миноискателем и останешься!
Он замолчал вдруг, тяжело дыша, будто пытаясь пригасить фосфорический блеск глаз и утробное рычание. У Мэл звенело в ушах, грудную клетку мучительно ломило, а ногти, кажется, в кровь изодрали кожу на ладонях.
– Да, миноискатель, хер с ним, – в напряжении онемели даже губы, но Мэл заставила их шевелиться, уставившись в ненавистное лицо. Тут же, пользуясь секундным затишьем, выпалила: – Я не стану душить твоих… уёбков, если они отпустят… эту дуру!
Она сделала паузу, только чтобы схватить ртом немного воздуха. Потом заговорила снова, срываясь на крик и шипение, совсем как Ваас. Тот, кажется, опешил, застыл, раскачиваясь, в свете прожектора, расплывающемся перед глазами какими-то туманными клочьями, то пронзительно-белыми, то красноватыми. А Мэл говорила, разрывая слова, проглатывая окончания:
– …идиотке и так… досталось. Ну выебут они её… скопом, и что дальше? Порвут там всё, заразой наградят – хрен… бы с ним. Только умом же… совсем двинется! Будет с…идеть, как ебучий овощ на грядке, слюни пускать, с…рать-ссать под себя. Так какого хуя…
Ваас всё ещё молчал. Свет бил ему в затылок, отчего смуглое лицо с резкими чертами выглядело высеченным из куска тёмного валуна – ни дать ни взять идол в зарослях, с влагой, стекающей по каменному лбу. Только тонкие губы медленно расплывались в широкой ухмылке, будто у сытого варана, согретого солнцем.
– Кому она такая будет нужна? Тебе?! Или Хойту?! – резко подвела итог Мэл. Точно добавила последним словам прежнего льда, который давеча так пришёлся по душе боссу. Ваас же всматривался в неё, как хищник в кусок мяса, медленно качал головой, а свет отражался от его глаз мерцающими призрачными огнями. Наконец медленно поднял руку и шумно поскрёб ногтями щетину на затылке. Потом усмехнулся, удовлетворённо крякнув.
– Смотри-ка, а остров тебя поглощает… – Мат в исполнении «добычи», кажется, доставил главарю особое удовольствие. По крайней мере, щурился он совершенно по-кошачьи, шаря взглядом по пространству аванпоста. Тающие в полутьме за забором пальмы, густые кустарники и древесная поросль, казалось, вторили каждому слову Вааса. В ответ он принюхивался, тянул в себя душный воздух, так или иначе для него родной. «Чёртов дикарь!» – мысленно проворчала Мэл. Такое глупое и смешное ругательство в сравнении с тем, что она тут наговорила. За спиной всё хрипел пират, точно и ему встала поперёк горла эта адова смесь из резинового чада, свиного жира, каплющего с решётки в огонь, и цветочно-травяной сладости. Задыхался, но не умирал; Мэл не дала бы ему умереть, не сейчас, пока он может быть полезен.