— Ну, им-то весело, — и он кивнул в сторону.
Света молчала, о чем-то задумавшись.
— Слушай, пойдем ко мне? Я в каюте один. Посидим, поговорим…
— О чем?
— О жизни. О любви. И о вас — женщины!
— Не знаю… Не хочется ее здесь одну оставлять..
— Давай подойдем к ней, я спрошу ее разрешение?
Света ничего не ответила. Он подошел, все так же держа ее за руку, к Татьяне.
— Таня, не будешь против, если я покажу Свете корабль? Мы ненадолго!
Она взглянула сердито на Свету. Та, опустив глаза, смотрела в сторону.
— Ладно. Только недолго! — помолчав, наконец ответила она.
Они пошли к выходу, пробираясь сквозь танцующих, очередь стоящих к рулетке, игровым автоматам и просто бесцельно прохаживающихся мимо.
— А где твоя каюта?
— На пятой палубе.
— Ты что, правда один?
— Один.
— А нам в четырехместной билеты достались. И окна нет.
— Иллюминатора. Да, у меня еще и санузел — душ, туалет. Сауны вот — нету.
— Дорого, наверное?
— Да нет, спросил самый дешевый билет. Видно, перед отправлением места остались. А может, скидка.
— А ты что, сам покупал?
— Ну да. Пришел в кассу и купил.
— А разговаривал с ними как?
— На английском. Ну вот, мы пришли, — сказал он, открывая дверь. Оглянулся. В коридоре никого не было.
— Не стесняйся. Проходи.
— Как у тебя тут! Хорошо. И правда, море видно. А конфеты можно?
— Конечно. Будь как дома.
Она села на раскладной диван, ближе к иллюминатору и стала молча смотреть на море. Он сел рядом. Одной рукой обнял за плечи. Она сидела, все так же, молча. Другую руку положил ей на бедро, слегка повернув ее к себе. Потом тоже молча поцеловал. Она ответила.
— Тебе не кажется, что здесь душновато! Пойдем в душ! — сказал он.
— Вместе?
— Когда тебе еще представится возможность такого романтического свидания? Под нами — Балтика. Над нами — вода. Рядом с тобой — таинственный незнакомец, к тому же — психиатр. А впереди — один из самых красивых городов мира — Стокгольм. С его узкими средневековыми улочками, роскошной королевской резиденцией. Впечатлений будет — на всю оставшуюся жизнь!
Говоря это, он медленно расстегивал пуговицы на блузке, продолжая гладить ее. Она слушала, словно завороженная.
— А это правда?
— Что? Насчет впечатлений или Стокгольма?
— Все. Все, что ты говоришь.
— А психиатры всегда говорят правду. Разве ты не знала? — уже расстегивая змейку на юбке, ответил он.
— А про себя? Ты тоже расскажешь правду?
— Какую?
— Кто ты? Есть ли у тебя семья? Почему уехал из России, от кого скрываешься? Что тебе надо в Стокгольме?
— Многовато вопросов. Обязательно отвечать на все, или можно что-то пропустить? — снимая бюстгальтер и закончив поцелуй, ответил он.
Она глубоко задышала, прижимаясь к нему, и уже ничего не ответила.
Сам он разделся привычно быстро.
3
В ту ночь они долго не могли успокоиться. После душа продолжили на диване, потом опять в душе.
— А как же Таня? Я совсем о ней забыла! — вдруг воскликнула она.
— Ну, она взрослая девушка. Не заблудится.
— Нет-нет, я должна к ней идти.
— Хорошо, пойдем вместе.
Коридор был освещен, несмотря на глубокую ночь. Открывая дверь, ему показалось, что у выхода мелькнула какая-то тень. Хотел вернуться, но Света уже вышла и дверь захлопнулась.
— Пойдем пешком? А то застрянем ночью в лифте, пока до нас доберутся…
— Пойдем.
Они прошли мимо выхода, вышли в боковой коридор и поднялись по лестнице. Никто им не встретился.
Веселье продолжалось, хотя танцующих заметно убавилось. Таня так и сидела все там же одна, подперев опущенную голову руками. Когда подошли к ней, укоризненно посмотрела на подругу, но ничего не сказала.
— Ну ладно, девушки. Спасибо за компанию. Давайте отдыхать, набираться сил. Завтра еще город смотреть. Увидимся! Спокойной ночи!
Света, наклонившись к подруге, что-то тихо говорила ей и ничего не ответила. Таня в его сторону даже не повернулась. Он благополучно вернулся в каюту прежним путем и сразу уснул.
Утром вышел на палубу. На ней виднелись пятна, пластиковые стаканы и пакеты, которые матросы смывали в море мощной струей из шлангов. Пассажиров на палубе было мало, на него никто не смотрел. Ветер был порывистый и холодный, берега напоминали фьорды, как он о них когда-то читал — изрезанные скалы, поросшие редкими соснами. Посмотрев на часы, спустился в кают-компанию — наступало время завтрака.