9
На следующий день первый посетитель, дожидавшийся Виктора Сергеевича, совсем не походил на пациента. Средних лет мужчина с короткой стрижкой в аккуратном костюме раскрыл удостоверение — следователь прокуратуры.
— Я провожу расследование по факту гибели Елиной Маргариты Степановны. Ее труп обнаружен вчера у жилого дома, где она, возможно, снимала квартиру. Предположительная причина смерти — травмы, несовместимые с жизнью, полученные при падении с высоты.
— А при чем здесь я?
— Вот ее фотография. Ваши фамилия, имя, отчество и рабочий телефон были обнаружены в ее записной книжке. Вы были знакомы?
— Можно сказать и так. Она два дня подряд обращалась на прием.
— Ваша пациентка? С каким диагнозом состоит на учете?
— Потенциальная пациентка. Вчера пыталась инсценировать изнасилование в моем кабинете.
— Это что? Расстройство психики?
— Возможно. Или корысть.
— А результат?
— Записал все на веб-камеру. Показал кино ей и подбежавшему охраннику. Пообещал принудительно направить в психбольницу, если повторит свой номер в дальнейшем.
— И направили бы?
— Но ведь поверила!
— Да… А запись осталась?
— Осталась. Будете изымать под протокол, или так посмотрите?
— У меня сроки, лишние бумаги ни к чему. Хватает более серьезных дел. Вскрытие сегодня. Вероятно, дело будет закрыто — случайное падение с высоты.
— Может, помог кто?
— Осмотр квартиры и тела таких оснований пока не дал. Правда, разбитая посуда с едой была на полу. Но это бывает.
— Бывает.
— Давайте так. Я запишу Ваши данные, а потом приду с готовым протоколом. Надо будет только расписаться. Сэкономлю Ваше время, и свое.
— Принято.
— Спасибо. До свидания.
— До свидания.
Спустя несколько минут раздался телефонный звонок:
— Здравствуйте. Леонид Борисович беспокоит.
— Здравствуйте.
— Хотел бы узнать, наша договоренность в силе?
— У нас не было договоренности. Сегодня буду обсуждать очередной случай с заведующим. Но не с Вами по телефону.
— Ну, хорошо. Мы еще увидимся.
— До свидания, — и он повесил трубку.
Ничего особенного во время приема больше не произошло.
А в холле отделения его снова ожидала женщина. Судя по «боевой раскраске», обилию косметики, украшений и короткому платью, не гармонировавшему с возрастом — «подруга» Старикова. Она посмотрела на него внимательно, но не остановила и ничего не сказала. Зато заведующий сразу пригласил к себе.
— Слушай, тут звонки с утра. Полковник какой-то. И этот, вчерашний — тоже. Что там у тебя?
— Я как раз с Вами вчера хотел поговорить, но не застал.
— Ну… Дела были. Так что?
— Вам не кажется странным, что они поступили к нам?
— А чего странного? Проживают в зоне обслуживания, вот и поступили.
— Я не об этом. По журналам госпитализаций суицидальные попытки с идеями ревности у служителей порядка начались только с этого года. Это только незавершенные. Раньше таких поступлений не было.
— Работа у них такая. Тяжелее с каждым годом. Не выдерживают.
— А женщин с бредом ревности Вы давно последний раз видели?
— Ну… и такое бывает… Слушай, тут и главный звонил… На него, видно, тоже давят.
- И чего хотят?
— Так тебе уже все вчера сказали. Определяйся с диагнозом быстрее и на комиссию — пусть решают с инвалидностью.
— А нам это нужно? Чтобы стрелки потом на нас перевели? Ведь бумаги из их конторы ни на кого не пришли. Значит — это все мы, психиатры. А они — ни при чем. Направлять — то будем мы, комиссионно. И Ваша подпись там тоже будет.
— Что предлагаешь?
— Для уточнения диагноза пригласить консультанта с кафедры.
— Ну… надо согласовать с главным, подать заявку.
— Вот и подавайте. На Бондарева и Старикова.
— А твой предварительный диагноз?
— У Бондарева — бредовое расстройство. У Старикова — расстройство адаптации.
— Осторожный! Ну, ладно. Так и сделаем. Да, по-моему, тебя дожидалась подруга второго… Как его?
— Старикова?
— Да.
— Хорошо, сейчас приглашу.
— Ты там… Поаккуратней…