– Анюта тогда впала в тяжелейшую депрессию, – продолжила Евгения Николаевна. – До похорон еще держалась: все удивлялись, как ей это удается, но я-то знаю свою дочь и отлично понимала, что рано или поздно случится кризис. И он наступил.
– Что произошло? – спросила Алла.
– Анюта несколько раз пыталась покончить с собой. В первый раз перерезала вены в ванной, но, к счастью, я вовремя пришла и вызвала «Скорую». Потом из окна своего кабинета в университете пробовала выпрыгнуть, но ее коллега спасла, схватила за ноги и втащила обратно…
– Ей требовалась помощь, – сказала Алла. – В таких случаях помогает хороший психолог или даже психиатр!
– И помог, слава тебе господи, да только ненадолго! После второй неудачной попытки суицида Аня попала в руки к отличному специалисту. Она пролежала в стационаре месяц, пропила курс антидепрессантов, стала спокойнее, даже вернулась к работе. Но прежнего огня в ней уже не было. Она все делала как бы через силу: ходила на работу, в магазин, но занималась всем… как робот, понимаете? Подруги пытались вытянуть ее из этого состояния, пробовали приглашать в гости, на пикники, но она отказывалась, ведь у этих самых друзей мужья и дети живы, а у нее…
– Требуется время, – заметила Алла. – Некоторым больше, чем другим.
– Вы правы, Анечка, видимо, как раз из «других» и оказалась. Конечно, забыть весь этот ужас невозможно, но ведь люди как-то справляются! А она не могла. Больше молчала, а когда я пыталась завести разговор о том, что нужно продолжать жить, у нее вырывалось: «Зачем? Лучше бы и я в той машине была, с ними!» Что тут скажешь?
Действительно, нечего сказать: когда человек с головой погружен в собственное горе, бесполезно давать ему советы – он сам должен мобилизовать силу воли и найти что-то, ради чего стоит жить, какую-то цель. Некоторым помогают психологи, другим – таблетки и психиатры. Кто-то находит утешение в работе и общении, возможно, в помощи другим. Ну, а кое-кто так и не справляется, сходит с ума или в итоге сводит счеты с жизнью. Печально, но факт!
– Но Анна ведь справилась с депрессией? – подтолкнула собеседницу Алла, так как Лапикова надолго замолкла, задумавшись.
– Ах, да… Знаете, соседка у нас есть, баба Поля, очень набожная старушка. Все посты соблюдает, праздники церковные, вот она и присоветовала дочке в храм сходить. Я, честно говоря, была против – не так нас воспитывали! Мои родители атеистами были, и я тоже к Богу не приучена, привыкла только на себя полагаться. Но отговаривать Анюту не стала: в конце концов, если это поможет, то какая разница! Она к тому времени в настоящую тень превратилась – исхудала, себя запустила, на работе неприятности начались… Раньше студенты Аню любили, прямо-таки ломились на ее лекции – она была интересной, зажигательной, с чувством юмора. А после аварии все изменилось: она потеряла вкус к работе, и этого не могли не почувствовать ее подопечные!
– И что, помог поход в церковь? – поинтересовалась Алла.
– Представьте себе, да! Поначалу Анюта побаивалась одна ходить, только с бабой Полей, а потом втянулась. Сходила к исповеди, поговорила с батюшкой… Он проникся к ней, привлек к благотворительности: по выходным она работала волонтером, раздавала гуманитарку малоимущим и многодетным прихожанам, снова почувствовала себя нужной. Покрестилась, стала ездить в паломничества – есть такие фирмы, которые организовывают туры по святым местам. Аня много где побывала… И мне стало спокойнее: она как-то посветлела, что ли, стала более адекватной, снова начала улыбаться. Только вот мы почти перестали видеться: Аня все время проводила либо на работе, либо при церкви. Зато я поняла, что могу больше не следить за ней неусыпно – она ни за что не наложит на себя руки, потому что батюшка доходчиво объяснил ей, что это – большой грех для крещеного человека. Психиатр, представьте, не смог ей это втолковать, а священник, вот…
– Значит, вы решили, что можете позволить себе поехать на дачу, не боясь за жизнь дочери? – уточнила Алла. – Вы созванивались с ней все это время?
– Видите ли, перед тем как мне ехать, Анюта собралась в очередное паломничество. Она не сказала, куда и как надолго, но я предположила, что максимум на неделю – дольше такие мероприятия не длятся обычно. Во время поездок Аня просит ее не беспокоить, так как мобильная связь там не приветствуется. Я отсутствовала недели три, время от времени звонила Анюте. Иногда она отвечала, иногда – нет, но я не волновалась, ведь она больше не одна, и у нее появилось дело, которое помогает ей держаться на плаву. А потом вдруг связь оборвалась. Вот тут-то я и всполошилась, ведь к тому времени Анюта давно должна была вернуться домой! Приехала в город, проверила свою квартиру – все в порядке, но соседка сказала, что дочка давно не появлялась. Да я и сама поняла – цветы мои почти все приказали долго жить, засохли безвозвратно! И я рванула в ее квартиру. Честно говоря, сердце замирало от ужаса: вдруг, думала, она за старое взялась?! Но нет, все оказалось иначе…