- Картошечки?
Я сглотнула и принялась за трапезу, отправляя в рот рыбку за рыбкой обеими руками - плевать на правила приличия. Вальвес со скучающим видом наблюдал за тающими горками еды, изредка прикладываясь к бутыли, и молчал, чему я несказанно радовалась.
От подноса я оторвалась, лишь почувствовав легкую тошноту и жажду. На краю тарелки сиротливо прижимались друг к другу три рыбешки в компании пары картофелин.
- Спасибо, - я откинулась на спинку кресла, сыто икнула и прикрыла рот рукой, - я все.
- Я тоже, - махнул пустой бутылкой Вальвес, - ты пожрать заходила или по делу?
- По делу пожрать. Я не могу так работать, мне нужны хотя бы чернила, бумага и... И словарь. Я забыла кучу слов.
Торговец насторожился.
- Словаря нет. Насколько мне известно, его так никто и не написал, - он почесал бородку, - Без него совсем не можешь?
- Могу выдумать. Пойдет?
- Будут у нас вместо какой-нибудь брусники козьи ягодки? Если первая партия пойдет нормально, закажу побольше сена в следующий раз, добавишь вместо неизвестного компонента что-нибудь на свое усмотрение, лишь бы не потравились, а то знаешь, что нам за это светит...
Я покосилась на картофелину. Оставлять жалко, но в меня уже не влезет, а через пару дней я опять буду готова на любое безрассудство ради еды. И как только местные нищие еще не померли... Хотя пока в городе есть всякие там винки, готовые последнюю рубаху пожертвовать...
- Ладно, что-нибудь придумаю. Но вы... ты все равно должен обеспечить мне письменные принадлежности. И еду. И дрова.
- Две трети.
Я закрыла глаза и сосчитала до десяти.
- С условием, что я не плачу за ингредиенты, еду, дрова, бумагу и чернила.
- С тобой приятно иметь дело. Прости уж, но договоренность будет устной, сама понимаешь... Ты ведь уже уговорила свою маленькую кудесницу?
Вот с этого и надо было начинать, но тогда меня бы не только не накормили, но и выпинали куда подальше. Хорошо, что уважаемый Засранец успел выпить.
- Я над этим работаю, - уклончиво ответила я, собирая в платок остатки еды. Вальвес покосился на опустевший поднос, но ничего не сказал.
К своему дому я подходила уже в хорошем настроении. Все еще капал противный весенний дождь, и промокшая холодная юбка подло хлестала меня по ногам, но мысль о том, что голодное время для меня закончилось, согревала. Под накидкой в узелке перекатывались картофелины, которые я чуть не решила пожертвовать Винке, жизнь казалась почти прекрасной...
...Пока я не заметила, что вода в лужах на дороге имеет красноватый оттенок.
...Пока я не увидела, что красные лужи ведут к черному входу нашего дома.
...Пока я не вошла и не увидела Винку, рыдающую над окровавленным телом своей матери.
- Да простятся тебе грехи, Вирола Благая... - монотонно зачитывал Наставник по свитку, - да покажут тебе духи верный путь...
Я слышала ее хриплое дыхание. Я видела, как часто вздымается ее грудь, я видела, как по опущенной на пол руке стекает струйка крови. Она жива, почему читают погребальную молитву...
- ...и да защитит тебя Хранитель. Завтра утром пришлю похоронщика.
Наставник привычным движением свернул свиток и взял из дрожащей руки Винки монеты.
- Не плачь, дочь моя, ибо матери твой уготован лучший мир. Щедры были ее деяния... - Винка поспешно высыпала в его ладонь оставшуюся в кошельке мелочь, - ...и воздастся ей за веру. И тебе, дочь моя, тоже воздастся. Не забудьте, саван должен быть чистым...
Живого человека хоронить?!
Хлопнула дверь.
- Винка! - заорала я, - давай, пошла! В моей комнате под столом кастрюля! Пошевеливайся!
Сестра посмотрела на меня безумными глазами и белкой кинулась вверх по лестнице. Дура безрукая, Наставника-то позвать догадалась!
Ну уж нет, мы так просто не сдадимся!
Я повернулась к раненой и оцепенела от ужаса. Столько крови я еще нигде не видела... В стекленеющих глазах Виролы, обычно раздражающе добрых, теперь отражался только страх - какие там успокаивающие молитвы! Все слабее и слабее становилось дыхание, сквозь изрезанную рубашку виднелась кожа жуткого бело-кремового оттенка. Я опустилась на колени, и перед глазами моими возникла рукоять ножа, украшенная синими кисточками. Рукоять торчала из левого бока Виролы.
- Ну- ка, куда умирать, думаете, отмолили, так можно уже и дух испустить? А вот нетушки! Сейчас вот мы что сделаем! - я вырвала из рук подоспевшей Винки кастрюлю с заживляющим зельем, - уж простите, будет больно. Винка! Давай, не ной, вытаскивай кинжал.