Винка прижала пальцы ко рту и замотала головой.
- Плоховато ты себя чувствовала последние дней десять, а? А сейчас-то получше стало... Дурман выходит, потому и молитвы у вас каждодневные. Так, на всякий случай. Вирола... То есть, матушка, тоже лежнем лежала, и не из-за раны - она, конечно, премерзкая и гадости добавила, но это все из-за недостатка той дряни. Вот тебе и благодать. Что, не веришь?
- Так пойдем, скажем им, что так делать нельзя! - Винка вскочила и расправила подвязанную юбку, - Вот прямо сейчас пойдем! Это же не угодно Хранителю, это не истинная вера!
- Никуда мы не пойдем. Ни ты, ни Вирола, ни я. Жить мне еще не надоело, я, может, только потому и жива, что приспосабливаюсь под ваши дурацкие обычаи. От тебя я хочу только одного: сделай так, чтобы твоя... ладно, наша, не смотри на меня так ...мать не посещала Храм или хотя бы не пила там и не ела. И не дышала. И не трогала никого, ты ведь видела, что у похоронщика было за ушами. Я не знаю, как, хоть ногу ей сломай. И если этого не сделаешь ты, это сделаю я.
- Я думала, ты добрее, - тихо ответила Винка.
- Добрее? Послушай, я просто пытаюсь наладить нашу жизнь. Отец уехал - и все пошло наперекосяк, мы так и живем от подачки к подачке. Я даже не знаю, вернутся ли они вообще, может, оба уже нашли в столице по хорошей бабе, да и осели там. Ты же не думаешь, что учеба Ларуса требует постоянного присутствия отца, его что, за ручку надо водить? Я могу только надеяться, что это работа. И нам с тобой придется как-то вертеться самим, тебя замуж уже никто не возьмет - ты перестарок. Мне замужество тем более не светит, кому я такая нужна. И если ты думаешь, что мы сможем перебиться рукоделием, то спешу тебя разочаровать, у горожан нет денег не то что на салфеточки, они пожрать себе не могут найти. Ну что ты на меня так смотришь? Благодати не будет. Я бы предложила свалить из Литеча, но нас нигде никто не ждет.
В комнате повисла зловещая тишина. Наконец, Винка вздохнула и молча начала собирать готовые снадобья в подготовленный ящик, так ничего и не отвечая, и еще несколько минут я провела, бездумно вслушиваясь в позвякивание бутылочек. Она прикрыла ящик вышитым полотенцем и ушла наверх. Как я понадеялась - разговаривать с матерью.
Лучше бы шмякнула свое очередное “Воздастся тебе”. К этому я хотя бы была готова.
Мне, наверное, стоило пойти за ней, но без трости, потерянной из-за похоронщика и моей вспыльчивости, я старалась избегать лишних подъемов.
Я скинула ботинки - правый нормальный, левый на неуклюжей платформе - и разлеглась на скамье. До вечера занять себя было абсолютно нечем, кроме Советника, но на сегодня с меня уже хватило травничества.
Эх, занять бы сейчас себя обедом...
Мысли о еде настроения мне не прибавили, и я уже подумывала навестить Вальвеса раньше обозначенного времени, а заодно и выпросить у него еще картошечки в счет аванса, но нечего было и рассчитывать донести тяжелый ящик без помощи. Очень надеюсь, что эта его баба притащится без телеги, я хоть посмеюсь.
Проблемным в этом раскладе было все - начиная с явно устаревшего Снадобника и заканчивая мутными делишками Вальвеса. Я даже не представляла, сколько денег я ему уже должна и сколько я получу, а ведь в мои планы входило и переоборудование нашей старой лавки под настоящую лабораторию с котелками и бутылочками, как у самых настоящих алхимиков. Больше всего меня волновала свежесть трав и их правильный сбор. Хоть первая партия и прибыла в достойном виде, мы умудрились запороть дурманящее зелье, да и в качестве противочахоточного настоя я не была уверена. Некоторые рецепты Снадобника предусматривали использование латуни и железа, которые достать можно было без особых проблем, а вот с золотом и серебром придется повертеться. Не то чтобы золотые монеты не были в ходу, но даже мы (между прочим, весьма успешные когда-то лавочники!) в лучшие времена рассчитывались максимум кучей серебра по курсу с золотыми, а золотая “Птичья лапка”, которая мне так удачно попалась под руку, Винке досталась вообще в наследство. В Ястраде с мамой рассчитывались едой, медью и бронзой, а серебро я встречала разве что в виде мелких нарезанных кусочков на дне очередной бутылочки со снадобьем. В общем, я не могла выбрать для снадобничества более неподходящего места и более неподходящего исполнителя.
Отметив для себя необходимость в знакомстве с местными алхимиками, я села, подтянув колени к подбородку, и принялась вслушиваться в происходящее на втором этаже. На широкомасштабный скандал я не рассчитывала, но и к полной тишине была не готова - либо Винка не стала ничего говорить, либо все прошло гладко. И в этом я сомневалась куда больше...