- Ну перестаньте, вы ведь не просто так сюда пришли. Нас что-то выдало, и если бы действительно хотели только денег, вы бы не стали меня слушать. Ну что, права я?
- Вот теперь умная девочка. Правда, я думал изменить свои условия немного позже, как только начнет цвести Девичий Стыд. Думаю, ты уже убедилась, что лучше использовать свежие ингредиенты, если, конечно, не наврала, что у вас ничего не вышло.
Я провела носком башмака по полу, задевая остатки травинок. Хрустнул сушеный стебелек укропа.
- Вы ведь не скажете, что нас выдало?
- Увы. Тайна исповеди, дочерь моя. Да и зачем это тебе, все равно ты уже ничего не сделаешь, - Бадан поднялся и вежливо поклонился, - так значит, ты согласна, как ты выразилась, опаивать большую часть города ради общего блага?
- С одним условием, Наставник. Общее благо не должно касаться моей семьи.
- Разумное решение. Хочешь, чтобы я что-то с этим, - он ткнул пальцем в потолок, - сделал?
- Пожалуйста. Если сможете, - я обезнадеженно опустила голову на сложенные на столе руки.
- Я-то смогу, - ответил Наставник, - а вот ты... Ты старайся.
И я старалась.
Под охи и вздохи Виролы мы (Винка, пара нанятых мальчишек и мои ценные рекомендации) застелили пол в бывшем торговом зале старым тряпьем, натаскали земли и посеяли нашу первую грядку травок. Погода в Литече не позволила бы нам заниматься посадками прямо во дворе, но я надеялась, что под крышей капризные растения, привыкшие к теплым холмам и долинам Ястрада, все же выживут. Семян у нас было немного, так как нам приходилось рассчитывать только на случайные остатки, которые попадают в контрабандные тюки от Вальвеса, и что-то подсказывало мне, что не стоит пока сообщать торговцу о том, что его услуги вскоре могут стать ненужными.
Через несколько месяцев наша маленькая полянка в доме успешно зазеленела, и мы с радостью переложили уход за ней на плечи Виролы, которую Наставник Бадан все же убедил в богоугодности нашего дела. Все, что могло цвести и пахнуть, включая плесень на стенах, тем и занималось, а если и не занималось, то усиленно к этому готовилось.
Денег выходило совсем немного, куда меньше, чем я рассчитывала, но в нашем доме снова завелись румяные булочки по выходным, а похлебку мы все чаще варили на мясном бульоне, сдабривая ее лично выращенными травками. Я перестала походить на обтянутый кожей скелет, и мир уже не казался мне таким враждебным. После особо удачной партии лекарств Вальвес, избавленный от недуга, подарил мне новенькую трость из какого-то прочного дерева, мы смогли купить мне пару новых платьев, так что пребывала я в на редкость приятном расположении духа, прямо как Винка после праздничной молитвы.
А уж сама Винка успела развернуться! Память у нее по-прежнему была отвратительная, но с моей помощью она вполне справлялась даже с самыми сложными снадобьями. За смешные деньги мы приобрели у заезжих южных купцов целую батарею различных сосудов и отгородили половину кухни под наши эксперименты, во внутреннем дворике на зависть соседям булькал перегонный куб, и вскоре наш ассортимент лекарств пополнился спиртовыми настойками для поправки здравия как физического, так и духовного. Больше всего им обрадовался, конечно же, Вальвес, но радость его была недолгой - настойки хоть и исправляли его паскудное настроение, но попутно возвращали как боль в животе, так и запах. К чему скрывать, что в душе я каждый раз злорадно хихикала, сгружая ящик с настойками на телегу...
Бадан особо не зверствовал - да ему и по статусу не положено проявлять какую-либо агрессию. Я нагло пользовалась тем, что Вальвес в травах не разбирается, и варила церковное вино из того, что исправно попадало в привозимые мешки “с сеном”, понемногу понижая дозировку отчасти из-за недостатка исходных материалов, отчасти из-за личного нежелания содействовать литечскому храму в их мерзких делах. Рано или поздно мне за это может прилететь, но чувствовала я себя уже намного увереннее. В самом деле, не станет же Наставник душить курицу, несущую золотые яйца? Дурман все еще работает, пожертвования исправно носят, богадельня полна этими его... сирыми и убогими. Что там еще для счастья надо?
Но как бы удачно ни складывалось наше маленькое предприятие, меня волновали вещи, от меня никак не зависящие. От границы с Ястрадом начали прилетать недобрые вести о мелких стычках, казалось, что война пошла на новый виток, и все чаще я слышала о надвигающемся призыве, грозившем, в первую очередь, моему отчиму и сводному брату. Пусть и нельзя назвать мою семью благополучной, но и Вирола, и Энке всегда относились ко мне как к родной дочери, а Ларусу, с которым я общалась куда меньше, я была признательна уже за то, что он всегда был готов при необходимости защитить меня. Не то чтобы я в этом так часто нуждалась, будучи вечно вооруженной тростью и редко выходя на улицу, но я никогда не чувствовала себя ненавистной чужачкой во многом благодаря знанию о том, что за моей спиной всегда будут стоять те, кто принял нас с мамой в семью, несмотря ни на что. О том, как они отреагируют на то, что я превратила их дом в подпольную лабораторию под “крышей” из храма и скупщика, а мать и сестру - в своих пособников, мне думать не хотелось, но кто меня вынудил-то? Нельзя так просто бросить семью, пусть и по благородному поводу, и надеяться, что три женщины смогут прожить на скромные подачки, большая часть которых, как выяснилось, уходила совсем не в том направлении.