Что для может быть страшнее войны, лишившей меня дома и родной страны? Только то, что унесло последнего кровного родственника (не считая неизвестного отца, если он еще жив). Лихорадка, убившая мою мать, и, как оказалось, похоронщика, и не думала затихать, как в прошлый раз. Пока что изредка я замечала на улице людей с коричневатыми пятнами на коже, а Наставник при каждом визите сетовал на то, что некому ухаживать за больными - некоторые добровольцы просто боятся заходить даже к тем, кто сравнительно безопасен для окружающих. Винка то и дело порывалась пойти помочь, уже не из-за действия церковного вина, но из-за собственной доброты, и мне стоило множества усилий просто удержать ее дома. Пусть Бадан косо смотрит на меня, сколько ему влезет - у нас пока нет средства от этой болезни, и подвергать мою золотую сестричку напрасному риску я не намеревалась.
Я запретила Винке и Вироле выходить на улицу без особого повода и старалась ничего и никого не касаться. Я начала безуспешно копить деньги на переезд из Литеча, который имел все шансы быть выкошенным коричневой лихорадкой. Я была готова заколотить дверь и оставить лишь маленькую дырку для передачи продуктов и выдачи товара, я была готова ко всему.
Ни в одной главе Советника Снадобника коричневая лихорадка и соответствующее лечение не описывались. Возможно, в новых изданиях что-то добавилось, но никакого способа достать хотя бы один экземпляр у меня не было - из-за напряженной ситуации на границе даже наши поставки исходных материалов порой срывались. Выращенных нами трав пока почти ни на что не хватало, разве что на самые базовые вещи, которые я могла готовить без участия Винки, но и это спасало в те дни, когда нам было просто не из чего варить наш обычный ассортимент. В угоду Бадану и его богадельне мы налегли на противорвотные лекарства и общеукрепляющие отвары, конечно, в ущерб требованиям Вальвеса, но не теряли надежды найти что-то, что действительно сможет помочь.
Втайне я надеялась, что Вальвес и Бадан начнут действовать если не сообща, то хотя бы оглядываться друг на друга, ведь запросы у них были совершенно разные. Хоть Бадан и обещал не вмешиваться в то, что мы варим для Вальвеса, он не упускал случая пристыдить нас за то, что часть наших лекарств, хоть и небольшая, предназначалась для продажных девок (изводить плод и не допускать собственно появления), пьяниц (от похмелья и для протрезвения) и преступников (усыпляющие настои для жертв и заживляющие для попавшихся). Нам и самим не слишком нравилось то, чем приходится заниматься, но я верила в то, что посаженный мной уголок с чисто ястрадскими сильнодействующими растениями скоро дозреет, и мы сможем переползти под крыло Бадана и делать средства, спасающие жизни, а не помогающие творить зло, пусть и не из благородных побуждений. В конце концов, какая разница, что заставляет нас делать добро, если мы все равно его творим?
И если бы Вальвес не вошел во вкус окончательно и не начал требовать все больше нужных именно ему лекарств, я бы никогда не решилась снять уголок для продажи того, что нам с Винкой действительно всегда следовало готовить.
Глава 5
Глава 5
- Мало! - Вальвес стукнул по столу. Еще пару месяцев назад я бы вздрогнула, но вечные споры меня закалили.
- Да как обычно все, - я стянула с тарелки еще одну черничину.
Вальвес в бессильной злобе упал на стул. Тот возмущенно скрипнул.
- Не делай из меня дурака, девка. Была полная телега сена, полная телега, слышишь ты, и это в теперешних-то условиях! Я за нее отвалил куда больше, чем стоит твоя задница, и что я получаю? Очередной набор начинающего дристуна? Где сонные капли, где от раздувания притирка, где это все, я тебя спрашиваю? Люди, которым я поставляю твои поделки, не слишком рады слышать “нет”, понимаешь? Вчера ко мне пришел Афрам и спрашивал про заживляющий отвар - я не знаю, куда он его столько девает, но я продал ему последние запасы! Уважаемый партнер, между прочим, он будет очень расстроен! Да прекрати ты жрать, когда я с тобой разговариваю!