- Пойдешь за меня?
И целой вечностью показались секунды до тихого ответа мамы.
- Пойду.
Согласие так испугало меня, что я заверещала, вывернулась и выпрыгнула в окно, не заметив, что от навеса, на который я обычно приземлялась, остались одни обгорелые тряпки на столбах. Хрустнула кость. Далеко убежать мне не удалось.
Следующие несколько дней я провалялась в телеге под узлом с нашим барахлом, напичканная травяными настоями, измазанная мазями и обвязанная бинтами. Мама, кажется, даже не огорчалась особо, перекидываясь взглядами с Энке. Вот так легко и просто я оказалась падчерицей врага. Своего настоящего отца я помнила очень смутно и даже не представляла, куда он пропал - и существовал ли вообще.
Уже по прибытии мы узнали, что Энке женат, что у него есть сын и дочь, и что маме уготована одобренная храмовыми наставниками роль второй жены.
Впрочем, не так уж и ужасно было наше положение. Война достаточно быстро кончилась, территория между Ленивкой и проливом вновь отошла Исту. Отчим через пару лет дослужился до более высокого звания, открыл для нас небольшую посудную лавочку, где заправлял его сын, Ларус, а моя мама, будучи грамотной, с удовольствием ему помогала. Моя мачеха же со своей дочерью Винкой оказались настолько религиозны, что и думать ни о чем не желали, кроме домашнего хозяйства, Винка так вообще хотела уйти в монастырь. Я же...
Я же очень долго не могла найти себе места. Я старалась не выходить на улицу без веских причин, отчасти потому что полученный перелом плохо сросся, оставив меня хромой на всю жизнь, отчасти оттого что ястрадцев здесь не очень любили. Внешне во мне легко было опознать ястрадку - выдающийся нос, жесткие темные волосы с красноватым отливом и янтарного оттенка глаза сразу выдавали мое происхождение. А еще я так и не смогла привыкнуть к обычаям Иста. Язык выучился достаточно быстро, но с некоторыми вещами смириться оказалось тяжело. Отношение к женщинам здесь сильно отличалось от привычного мне. Я слышала, что в деревнях нравы были попроще, но мы теперь жили практически в центре города.
Не выходи с непокрытой головой, не носи мужского платья, не показывай нагого тела, не смотри по сторонам, не учись грамоте, не занимайся мужскими делами, не пререкайся с мужем и родителями, не занимайся колдовством... И еще куча правил.
С непокрытой головой я и так не ходила, скрывая типичные ястрадские волосы, мужское платье никогда и не носила, на тело мое глядеть все равно никто не пожелает, по сторонам смотреть не очень-то и хотелось после холмов Ястрада... С грамотой посложнее - ястрадские девочки с семи лет ходили в школу наравне с мальчиками, всего четыре года, но писать, читать и считать все поголовно умели. Мужские дела (всё, кроме домашних хлопот) пришлось прекратить после отъезда Ларуса на учебу в столицу. Лавка стояла заколоченной, и мы жили на присылаемые отчимом деньги да на выручку от продажи рукоделия.
Последние же два пункта выполнить было легче всего - по причине отсутствия мужа и по причине отсутствия способностей к колдовству, хотя колдовством ястрадские зелья назвать нельзя. Да, это редкий талант, и большинство рецептов требовали использования силы, которой я не владела, но “колдовством” называть сидение у котла язык не поворачивался.
В пятилетнем возрасте юные ястрадки отправляются с родителями за первоцветами. Сок одного из них вступает в реакцию с кожей тех, кто наделен “магической” силой и проявляется в виде синих следов. Я помню, как в назначенный день мама сорвала серебрец-траву и провела по своей ладони, оставляя ярко-синий цвет. На моих же руках самыми яркими остались вены, просвечивающие через бледную кожу. Впрочем, я и не надеялась.
До сегодняшнего дня я и не подозревала, что сила Снадобника встречается где-то еще, кроме Ястрада. Я знаю, что многие страны присылали запросы на торговлю нашими травами и лекарствами на их основе, но Совет неизменно отвечал отказом, предлагая на продажу только исключительные ястрадские ткани, расписную керамику, а также фрукты и овощи, в изобилии растущие в плодородных долинах. Рецепты же чудодейственных настоев, мазей и пилюль, благодаря которым наши военные потери оставались незначительными, держались под строжайшим секретом и передавались от одной травницы к другой в полуофициальных сборниках, содержание коих контролировалось тем же Советом. Вывоз этих сборников, называемых Советниками Снадобника, жестоко карался. Если, конечно, об этом кто-то узнавал...