Бадан вздохнул хорошо отработанным проповедничьим вздохом, но мораль читать не стал. Что ж, это уже неплохо, в такой атмосфере можно и позавтракать.
Я осторожно подула на кашу и отправила ложку в рот. То ли поджаристо, то ли горело, все равно съедобно. Маслица бы... Ничего, будем считать, это особо изысканный ханвейский рецепт. Та ханвечанка рассказывала, что они там у себя и крупу жарят, и насекомых едят, может, и мне полезно будет - мяса-то все равно нет.
- Извините уж, что не предлагаю, вас и так неплохо кормят.
- Да освятит Хранитель твою пищу. Отрадно видеть, что по заветам Хранителя вы обходитесь без излишеств в питании и не брезгуете даже подпорченной пищей.
Готова поспорить на свою левую ногу: этот тип либо действительно настолько глубоко верит, либо намеренно старается вывести меня из себя, пока я давлюсь подгоревшей вареной крупой. Сам, небось, пирогами запихивается!
Я смерила его презрительным взглядом.
- Это утонченное блюдо, рецепт которого Винке поведал личный повар ханвейского Императора, когда заезжал к нам прикупить посуды для императорской кухни. “Мукоеды под пшенично-водным соусом с приправой из куколок”, если вам угодно. Подается в лучших домах страны, между прочим, сам Император регулярно... - я заметила, как скривились тонкие губы Наставника и записала на свой счет победу. - Ладно. Что вы хотели?
- Я? - поднял брови Бадан. Гримаса, которая появилась на его лице после описания “утонченного блюда”, приняла какой-то уж совсем дикий вид. Впрочем, Наставник быстро пришел в себя.
- Ну не я же вас сюда приглашала, - ответила я с набитым ртом. Крайне невежливо. Когда-нибудь я за это огребу сполна, но это лишь малая доля моих преступлений.
Еще один канонический вздох. Он, наверное, по ночам тренируется. На таких-то простынях только вздыхать...
- Мне сообщили, что ты, дочерь моя, вчера меня искала, и почти преуспела, но встретиться нам так и не удалось. Поведай же мне, что привело тебя к моей скромной келье.
Я насторожилась. Значит, Бадан точно знает, что я у него была, хоть надежды на это и так почти не было.
- Ничего особенного. Мне стало дурно, а поскольку случайных больных на улице по вашему же наставлению свозят в вашу же богадельню, я решила, что мне совершенно не улыбается валяться среди резвящихся полутрупов, и попросила благородного горожанина отнести меня к единственному знакомому мне храмовому служителю, думая, что вы-то уж точно не оставите меня в беде, но вы - увы - оставили, не явившись проведать бедную-несчастную меня, поэтому ничего мне не оставалось сделать, как уползти домой в гордом одиночестве и совершенно без какой-либо помощи.
Кашка-кашка, ступай мне в ротик...
- Так. И что же ты делала у меня в... келье? - Бадан встал и схватил меня за запястье, от чего я выронила ложку.
- Полежала немножко. Мне, видите ли, и встать было тяжело. Мне вообще в принципе не особенно легко вставать. А так хотелось вот пойти и взять у вас что-нибудь почитать...
Поймав взгляд Наставника, я тут же заткнулась. Куда меня несет? Этот человек вот так вот запросто может сделать так, что меня сегодня же спалят на главной площади за колдовство, а я несу какой-то бред и чуть ли не признаюсь, что шарилась по кабинету.
- Не знал, что ты умеешь читать, - искренне удивился Наставник. Напряжение в его глазах потихоньку угасало, а хватка на моей руке ослабевала.
- Ну как же. В Ястраде все дети с семи до одиннадцати лет в свободное от работы время обязательно должны ходить в школу и изучать письмо, счет, историю и где что находится... - заученно начала я, потихоньку высвобождая руку. Силен мужик, даром что ничего тяжелее кадила не поднимает... Наверное.
- Никогда о таком не слышал. Впредь, пожалуйста, избегай посещения храма без особой причины. Особой причиной можно считать смерть твоей сестрички-Снадобницы или потерю той книжки, без которой она ничего нормально сделать не может. Я ясно выразился?
- Не очень-то и хотелось, - прищурилась я.
- Что ты видела в моей келье?
- Ничего.
Прежде, чем я успела что-то понять, он сунул мою руку в горшок еще дымящейся каши.
Думаю, мой крик был слышен на всю улицу.
Конечно же, Винка с Виролой примчались чуть ли не в ту же секунду, но Бадана на месте преступления они не застали. На столе осталась горстка серебра за предыдущую поставку снадобий, недоеденная каша и кусочек ладана. На полу валялась я, баюкая обожженную кисть.
***
- Болит все еще, тетя Рауха? - поинтересовался Ильки, кивая на мою забинтованную по запястье правую руку.