о и очень серьезно сообщила вернувшаяся Винка, - я поставила воду, но у нас ни сосновых почек, ни золота... - Делай. Как можешь, так и делай. Не можешь - яму копать будешь сама. Возьми из запасов на продажу чахоточной настойки, там в составе золото и хвоя, добавь поскакушку, вскипяти и сунь косичку. Должно сработать. В худшем случае мы получим совершенно здоровый труп, но труп у нас и так будет, если ничего не предпринять. Давай, пошевеливайся, пока Ветта с доктором не явился. За следующую четверть часа я успела отослать куда подальше Ильки, мрачно сообщившего, что ничего лечебного в нашем доме не осталось, Виролу, притащившую здоровенную кастрюлю куриного супчика (не забыв, правда, взять себе мисочку), а также Ветту, который приволок единственного доктора, согласившегося лечить ястрадца. Ветта был послан укладывать внука спать, доктор был послан на трех языках за предложение сделать больному живительную клизму и целительное кровопускание. У матраса осталась я и незнакомая ястрадка, которая откуда-то принесла целый ворох чистых белых тряпок - то ли прачку ограбила, то ли успела в магазин до закрытия. С требованием отдать весь доступный товар. Что-то я сомневалась, что она умеет просить по-хорошему. Она так и сидела у изножья, практически не двигаясь и не произнося ни слова, только поглядывала то на меня, то на раненого. Я же, за неимением другого занятия, рассматривала узоры на рукоятке ее глефы. Облик девахи меня нисколько не удивлял - в Ястраде подходящих физически женщин охотно вооружали и обучали ратному делу, и они наравне с мужчинами крошили врагов в капусту. Я предположила, что этот экземпляр охранял “аристократа”, иначе с чего бы ей тут торчать. Так бы мы и сидели, таращась друг на друга и не решаясь заговорить, если бы не Винка, вовремя вошедшая в комнату с небольшим ковшиком. - Давай, - последовал незамедлительный приказ. Я осторожно сняла незакрепленную повязку и открыла чистый разрез, все еще слабо кровоточащий. Ястрадка вскинулась было, но я успела схватить ее за край куртки, мол, сиди спокойно, мы знаем, что делаем. На края окровавленного разреза полилась зеленоватая жидкость. Зашипела, задымилась, забрызгала мертвенно-бледный живот, окрасила белую-белую кожу неровными пятнами. Края раны медленно сошлись, местами восстановилась разрезанная кожа. Мы замерли и уставились на жертву наших медицинских экспериментов. Он не дышал. Надо было действовать быстрее. Чем старше рана, тем тяжелее ее заживить, а у нас еще и ингредиенты не те и в тех пропорциях. Да даже цвет не тот, в прошлый раз снадобье было ярко-зеленым, а сейчас оно больше коричневое с уклоном в зелень. Прошла томительная минута ожидания, затем вторая. Раненый не двигался - ни непроизвольного шевеления пальцев, ни дрожи век, ни дыхания, ни стука сердца. Труп трупом. - Винка, - тихо сказала я, - скажи Ветте... Спроси его, есть ли лопата. А ты, - я перешла на ястрадский, поворачиваясь к охраннице, - прости, мы старались, но ничего не вышло. Охранница прищурилась и потянулась к глефе. - Вы его убила, - прошипела она. - Э! Э-э-э! Он сам помер! Ты же воин, ты знаешь, что бывает от таких ран! Ты видела, как залечивает это средство! Мы старались, честно! - я ползком попятилась. - Ты видела! Мы ведь достали для него заживляющее ястрадское зелье! Мы пытались помочь! Винка, беги отсюда! Пятиться дальше было некуда. Я ткнулась спиной в стену и замерла, едва дыша от страха. На мою шею нацелилось остро наточенное лезвие глефы. - Именем Рааххо Справедливого я, Оска, приговариваю как там тебя... - нараспев начала девица. ДЗЫНЬ! Что-то черное мазнуло меня по носу и встало между лезвием и моей шеей. Я подняла глаза и увидела жутко недовольную Винку, в чьих руках подрагивала тяжелая чугунная скороворода. - Я все, конечно, понимаю, - нервно сказала она, - но на сегодня нам достаточно и одного мертвеца. Рауха, переведи ей. Я пожала плечами. - Слышь, как там тебя. Оска? Давай повременим со смертоубийством, если ты не возражаешь. Тем более что твой хозяин, кажется, пошевелился. Оска испуганно взметнула косичками и с поразительной готовностью нацелила глефу на тело. Умная девочка, знает, что шевелящийся мертвяк - это не к добру... Труп тем временем застонал, сплюнул кровь и тихонько выругался. Тонкие пальцы сжали край матраса, ноги свела судорога. Мужчина охнул, перевернулся на левый, менее всего пострадавший, бок и прижался щекой к прохладному полу. Еще миг - и он исторг на доски содержимое совего желудка. Я привычно прикрыла нос краем юбки. Ничего неожиданного, правда, в прошлый раз вывернуло меня. - Hett... - выдавил из себя он, - na... Он зашелся кашлем и прижал руку к обнаженной груди. - Vae, - я облегченно выдохнула, - видишь, сработало. Раз уж ты у нас такая боевая сильная девочка, чеши на кухню, спроси у Ветты, где нам всем лечь спать. Мы здесь надолго. И найди этому недобитому что-нибудь типа рубашки, у меня нет никакого желания лицезреть его кости. О, я была счастлива куда сильнее, чем полагалось. Сработала моя теория о том, что лекарство сработает, если в него присутствуют основные ингредиенты и часть Снадобника. Может быть, что-то еще и пойдет не так, но мужчину мы смогли спасти, и я, пожалуй, запишу это достижение на свой счет. До конца рана не затянулась, но в таком состоянии беднягу можно выходить и обычными способами, было бы кому за ним ухаживать. Эту важную миссию я возложила на Оску, которая и так не желала отходить от постели больного, и Винку, чья природная доброта не позволяла оставить в беде того, кто нуждается в помощи. Мужчина большую часть суток спал, лишь изредка просыпаясь для удовлетворения нужд телесных - бульоном внутрь и отходами в симпатичную ночную вазу в красный горошек. Оска, видимо, не нуждалась в деньгах, и оплачивала все необходимое - от перевязочных материалов до аренды комнаты в доме Ветты, а уж еду, которую она приносила, впору было подавать к княжескому столу. Нам, правда, ее щедрости не перепадало, как и вежливости. Она смотрела на нас волком и избегала разговоров, словно мы ей дохлую ворону в суп кинули, а не товарища спасли. К третьему дню ястрадец несколько отошел и был готов выдержать серьезный разговор. Я дождалась, пока Оску сменит Винка, прихватила чайничек с заваренным шиповником и явилась якобы навестить больного. - Иди, Винка, погуляй, - предложила я, - мне тут осмотреть надо, а тебе на голых мужиков смотреть нельзя. Сестра, конечно же, послушалась. Во всем, что касалось лечения, мне почему-то никто не смел возражать, хоть мои знания и ограничивались тем, что было описано в Спутнике Снадобника. Я устроилась на низеньком стульчике поудобнее, разлила отвар по кружкам и протянула ту, что с целой ручкой, больному ястрадцу. - Как оно? - спросла я без лишних церемоний. - Помаленьку, - хмуро ответил мужчина, - могло быть и лучше. Хуже тоже быть могло. Я так полагаю, это вам я обязан жизнью? - Что-то типа того. Да вы пейте, пейте, - я подняла кружку, - ваше здоровье, господин... Как вас там по имени? - Алхан. Лорд Алхан. Я представилась. - Как вас угораздило, лорд? - Дело государственной важности. Могу сказать, что от нашей делегации остались только мы с Оской. Ее оставили в живых, дабы она вернула мое... хмм... тело с ответным посланием. Должен сказать, что у вас здесь больше щадят женщин. - Так вы посол? - удивилась я, - вот почему вы были так одеты... Простите, лорд, мне пришлось оставить вас в одних штанах, чтобы обработать рану. Лорд Алхан скривился. - Прошу прощения, лорд. Я постараюсь следить за языком, - я смутилась и поспешила приложиться к кружке с напитком. - Сделай милость, девочка. Откуда у тебя здесь наши лекарства? Если мне не изменяет память, закон, запрещающий вывоз наших трав и приготовление снадобий вне Ястрада, еще никто не отменял. - Мне показалось, или вы, в общем-то, рады, что одна маленькая ястрадка немного нарушила глупый закон, чтобы спасти вам жизнь? Лорд. Алхан отставил в сторону кружку и посмотрел на меня с каменной непреклонностью в темно-янтарных глазах. - Ты же понимаешь, что теперь я обязан тебя казнить за предательство Родины?