Матушка, правда, не особо расстраивалась. Уж не знаю, по какой причине, но не хотела она никому судьбы Снадобника, хоть и принесла она ей достаток и уважение. Да и по столице она не скучала. И мне все время твердила, что в Наяте делать нечего, но никогда подробностями не делилась. Отмахивалась, говорила, что жизнь там слишком занятая. А мне не очень-то и хотелось в эти их столицы, и не было у меня ни одной причины покидать родные места. Я ведь даже замуж собиралась за одного паренька из соседней деревни. Рановато, конечно, было, в шестнадцать-то лет, но косо никто не смотрел.
С меня вообще спросу не было. Ни дара, ни дури особой - так, бесноватая немножко девчонка, но особо не выделяется, а при такой матери попробуй, скажи чего поперек. В общем, хорошо все было, пока война не возобновилась. Матушка думала уехать куда-нибудь, а тут Энке повадился заходить. Стоял гарнизон его близко, прямо на границе. Только пролив переплыви... То нас и спасло, с первыми же ударами Энке нас из Травячек вывез - перепуганную матушку и калечную меня. Когда он ворвался в наш дом и сделал маме то предложение, я решила, что уготована нам с ней участь полковых жен, незавидная, прямо скажем, ан нет. Увез в Литеч...
- Эй! А ну заткнулись, с мыслей сбиваете! - крикнула снаружи Оска.
- А то ты думать умеешь, - огрызнулась я, - нам что, лежать и тупо таращиться в стенку?
- А мне плевать, чем вы там занимаетесь, я хочу, чтобы было тихо.
Я замолчала и уставилась наружу. Мы ползли среди обрывов, оврагов и старых шахт, разрушенных войной. Кое-где на поверхность выступали слоистые серо-коричневые и рыжие камни - такие в Литече дробили и использовали как дорожное покрытие. Дети же таскали их с каменоломен, разбивали и среди тонких пластинок находили причудливые рисунки несуществующих растений и насекомых. Наставники говорили, что когда-то гнев Разрушителя выжег всех тварей земных, но Хранитель успел облаками и волнами укрыть от смерти тех, кто тянулся к свету, и изгнать Разрушителя. Но грядет день, когда Разрушитель наберет сил и вернется, и тогда снова спасутся лишь праведники.
У нас тоже рассказывают эту легенду. Только в роли Хранителя у нас Рааххо, а сжигала живое мать-земля Йевела, рассерженная людским неуважением. Потом Рааххо задобрил ее, научив людей любить и ценить то, чем делится мать-земля.
- Винка?
Сестра грустно улыбнулась и взяла меня за руку поверх спящего лорда.
- Да?
- А ты как жила... До нас?
Вот это я зря спросила. Меньше всего мне сейчас хотелось слушать житие святой Винки.
Лишь бы не уснуть теперь!
Винка, конечно же, была любимой правильной доченькой. Ходила в храм, любила наставников, на парней внимания не обращала - на что ей они, есть же Наставники и Хранитель, который ей всегда улыбался. А потом и подмигивать начал, когда в литечский храм пришел службы вести достопочтимый Бадан, надеюсь, я эту благообразную рожу больше никогда не увижу.
И рожу не менее достопочтимого Вальвеса тоже. Все же есть в нашем положении хоть какой-то плюс, вот только того беднягу, запертого в шкафу Бадана, жаль. Ему уже не помочь, так и сгинет там... Если еще не сгнил.
Щебетание Винки как всегда успокаивало, и даже рассказы об особо интересных службах в храме и проделках Ларуса перестали раздражать. Если выживу, съездим в Весновин, найдем отчима с братцем и отпинаем их как следует!
Братец-то, наверное, ни в чем не виноват.
Ладно. Другой возможности может и не представиться.
Я ткнула лорда в бок. Тот еле слышно застонал, но просыпаться благоразумно не решился.
Оска на козлах спокойно распевала походную песенку похабного содержания, дабы взбодриться. Поражаюсь ее выдержке - в такую погоду на полупустой желудок спокойно управлять телегой и не жаловаться. Я бы давно все бросила.
- Винка, - шепнула я.
- Что?
- Следи.
В полумраке навеса блеснуло маленькое лезвие. Через несколько минут я освободилась от веревок и передала хитрый оберег удивленной Винке.
Несмотря на ослабленные веревки, мои конечности практически утатили подвижность. Добрую четверть часа я разминала щиколотки и запястья, аккуратно потягивалась и собиралась с духом. Дело предстояло опасное.
- Теперь отодвинь навес, но очень аккуратно. Так, чтоб эта сумасшедшая не заметила. И чтоб этот доходяга не проснулся.
Промокла я моментально, но даже это было куда лучше, чем валяться связанной под вонючим навесом. Телега медленно ехала по краю довольно глубокого оврага, на дне которого покачивались пышные кусты сирени, перемежающиеся молодыми елочками. Наверное, весной здесь очень красиво... Но и сейчас омытые дождем листочки и хвоинки бодро зеленели на фоне выгоревшей травы. Под стволами бурлил поток воды, видимо, от дождя маленький ручеек, бегущий по дну, немного расшатало.
- Давай, на счет три прыгаем в овраг. Руки-ноги подбери и покатились, дальше переберемся через ручей и побежим в лес. Там они нас не найдут.
Винка кивнула. Лишь бы не струсила теперь...
- Раз...
Я встала на четвереньки, стараясь сделать это незаметно.
- Два...
Мы с Винкой присели.
- Три!
Мир завертелся, превратился в серо-зелено-желтое месиво, похожее на заплесневевшную кашу. Сжавшись в комочек, я катилась по краю оврага, собирая все камни и ветки и моля всех богов, включая Хранителя с Разрушителем, чтобы они не допустили серьезных травм на моей и без того увечной тушке.
Круговерть остановилась. Я приземлилась спиной в пушистый куст барбариса и громко охнула от боли, уже понимая, что в этот раз падение вышло удачным - ноги относительно целы, руки практически целы, спина тоже, кажется, не повреждена, спасибо мягким кустам и высокой траве.
- Винка? - в который раз за день позвала я.
Где-то вдалеке послышался девичий крик и ястрадская ругань. Я подняла глаза и увидела, как по верхнему краю оврага удаляется запряженная парой рыжих лошадок телега, из которой безуспешно пытается вырваться здоровенная светловолосая девушка.
- Рауха! Рауха!
Ну какие у меня шансы догнать телегу?