- Ну, пиши. Купец, у нас твоя племянница, вези деньги, а то худо будет, - продиктовал Солаш после минуты раздумий, - точка. Ну и куда везти.
- И это все? - возмутилась я. - Кто ж так письма купцам пишет? Нет уж, раз вы похищаете благородную даму, то и писать надо по-благородному.
И я принялась строчить с невероятно гордым видом. Еще бы - такого мне писать еще не приходилось! Начала я стандартно:
“Премногоуважаемый господин Киммен!”
Если бы я знала его имя и степень родства, я бы, конечно, что-нибудь поинтересней придумала.
“Обращается к вам нижайше с просьбой о помощи Киммен Рауха.”
Если на этой строке он не выкинет письмо, считай, победили.
“Мое имя, возможно, подсказывает вам, что я могу оказаться вашей дальней родственница, о существовании которой вы, наверное, не знаете.”
Уже хорошо. Заодно и познакомимся.
“Осмеливаюсь предположить, что я состою в родстве с вашим безвременно почившим племянником, знахарем Киммен...”
- Как его звали-то? - я вопросительно посмотрела на Солаша. Тот задумчиво поскреб в затылке, осмотрел застрявшее под ногтями наскребенное и пожал плечами.
- А кто его... Тут звали господином знахарем в лицо и вонючкой за глаза. Больно мерзкие штуки варил.То сварит дрянь какую, так на вид молоко, а как хлебнешь, так хохотун нападает. А то бывало, пойдешь мимо, а там мухоморами разит на всю улицу, и дым из окон валит, все елки в округе пропахли. Но клопы от этого-то варева дохнут хорошо...
Я хрюкнула, вспоминая Вальвеса, носившего то же прозвище. Интересно, жив еще? И не в этой ли деревеньке он закупал для меня травы? Тут ведь до границы рукой подать и людей подходящих полно.
- И как, помогали?
- Ну, бывало, помогали, а бывало, что и не помогали... Ты пиши давай. Поймет как-нибудь. Чай, грамотный...
- Пиши, что насилуем и издеваемся, - вмешался Савил, - и что будем отрезать по пальцу за каждый день промедления.
Я отложила перо и покосилась на Рыжего.
- Тебя в детстве мама головкой на пол не роняла, нет? Ты ему еще срок установи, чтоб точно не явился. Хорошо будет, если он вообще когда-нибудь соберется меня выкупать. А тут еще сроки какие-то, какие-то дополнительные телодвижения ради какой-то непонятной девки.
“...в связи с его кончиной приношу свои соболезнования, да примет его Рааххо.”
Что-то я с этими соболезнованиями ушла от темы, но исправлять поздно, другой бумаги я здесь не найду.
Господин Киммен прожил свои последние годы в деревне...”
- Как называется эта деревня?
- Ручейка, полдня пути от северного тракта, там доска со стрелкой стоит. Найдет как-нибудь, тут каждая собака знает. На тракте и спросит.
“в деревне Ручейке у северного тракта, в которой сейчас нахожусь и я. Искренне уважаемый мной господин Солаш, местный житель, любезно предложил мне остановиться у него в доме на некоторое время, дабы я могла отдохнуть на моем пути в Наят, но ему настолько полюбилось мое общество, что он совершенно не желает меня отпускать, держа меня в заботливых оковах дружелюбия и заверяя меня, что без моего милого личика его неминуемо и скоропостижно сгложет тоска.”
- Сколько вы за меня хотите?
Разбойнички призадумались и ударились в бурные обсуждения причитающейся за меня суммы, а я воспользовалась моментом, чтоб украсить письмо нарисованными кривенькими барвинками - вроде как специальная бумага для писем, как у Энке в лучшие времена. У него стояла специальная стопочка для писем высшим по чину, вся в разных финтифлюшках и завитушках, ну а я просто изобразила по углам хорошо знакомые мне по Советнику и лугам цветочки и листочки и старательно обвела и обрисовала каждую первую букву каждого предложения, надеясь произвести дополнительный эффект.
- Корову и быка! - заявил Солаш с некоторым трепетом, - и чтоб молодых! Будет нам стадо потом! Больше за тебя все равно не дадут, больно худая... - и продолжил себе под нос что-то про девок на выданье, у которых взглянуть не на что
У меня аж перо из рук выпало, слава Рааххо, что не на письмо, а просто на стол. Корову и быка?! Солаш был явно доволен собой, Савил тоже, и только у Олина на лице красовалась не улыбка, а приложенная ладонь, прикрывающая его глаза в жесте отчаяния и непонимания.
- Это он вам коров должен будет из Наята гнать, что ли?
- И пригонит! - возразил Солаш, - захочет живой племянницу видеть, так пригонит!