- Минутку! - вмешался Квинтрелл. - Если машина уже разбита, то на чем же вы предполагаете добраться до фонтана?
- На грузовике. В пути мы доведем Теннант до кондиции и посадим ее в разбитую машину. Но лучше Клод расскажет вам все по порядку.
- Пусть рассказывает, но к тебе я еще вернусь, - предупредил Квинтрелл.
Когда-то Дюкасс делал пластические операции и славился умением восстанавливать обезображенные болезнью лица пациентов. Он принимал участие в сепаратистском движении в Канаде и, опасаясь преследований, в 1977 году эмигрировал в Соединенные Штаты, где во время работы в Хьюстоне познакомился со Снэйтом.
Сначала все у него шло превосходно, но внезапно он очутился на скамье подсудимых по обвинению в халатном отношении к своим обязанностям и профессиональной некомпетентности, в результате чего жизнь больного оказалась под угрозой.
В тот памятный день воинственно настроенный адвокат истца получил подлинное наслаждение, обвиняя Дюкасса в расточительности, безответственности и пристрастии к спиртному - до такой степени, что у него трясутся руки, когда он держит скальпель. Суд заставил его выплатить пострадавшему штраф, а поскольку оказалось, что сумма страховки на случай подобного обвинения никак не покрывает этих расходов, он очутился кругом в долгах. Более того, Совет по медицине штата лишил его права заниматься медицинской практикой. Считая, что суд был к нему несправедлив, он обиделся и уехал за Западное побережье, где стал зарабатывать на жизнь лечением огнестрельных ранений, скрываемых от глаз полиции.
Снэйт потратил немало времени, чтобы разыскать его, но усилия того стоили: Дюкасс был не только талантливым хирургом - у него появились знакомства в преступном мире, чего не имели ни Снэйт, ни Квинтрелл: именно Дюкасс привлек к работе Гинзела и Кэйхилла.
Дюкасс полез в карман своей егерской куртки, достал трубку и начал набивать ее табаком из кисета свиной кожи.
- Пол был лишь отчасти прав, когда сказал, что нам пришлось разбить машину, дабы выяснить, какие травмы следует нанести Теннант, - начал он. На самом же деле я уже получил компьютерную модель Теннант на основе фотограмметрического сканирования ее тела, притом с учетом вероятного уменьшения скорости машины в момент аварии. Это необходимо для определения минимальной скорости, с какою Теннант должна была бы ехать, чтобы получить повреждения мозга, которые нам необходимы. А затем надо было выяснить, что произойдет с антропоморфической моделью, когда машина будет действительно разбита.
Дюкасс помолчал, раскуривая трубку.
- Если кого-нибудь интересует... - начал он, и над столом поплыл ароматный запах табака, - ...я привез с собой пленку, на которой запечатлена авария.
- Сколько потребуется времени на ее просмотр? - спросил Квинтрелл, озабоченно поглядывая на часы. - До обеда успеем?
- Авария заняла всего три десятых секунды, но была снята в замедленном темпе, поэтому просмотр займет, пожалуй, чуть больше трех минут.
- Да, полнометражным фильмом это не назовешь, - успокоился Квинтрелл. Ладно, показывай.
Дюкасс нажал кнопку дистанционного управления, и на экране появилось изображение голубого "фольксвагена". На сиденье водителя, пристегнутый ремнями, сидел манекен в женской одежде - иначе говоря, Клэр.
- Если это та машина, которая будет использована во время аварии, то почему с нее сняли вторую переднюю дверцу? - спросил Квинтрелл.
Дюкасс выпустил к потолку колечко дыма.
- Чтобы лучше было видно, что произойдет при столкновении. Сейчас дверцу, соответственно деформированную, уже поставили на место. "Фольксваген", между прочим, движется со скоростью сорока двух миль в час. Незачем напоминать вам, что смерть Теннант по дороге в больницу крайне нежелательна. Поэтому, как я уже объяснил, за минуту до аварии "фольксваген" должен идти на предельно малой скорости, чтобы авария привела только к повреждению мозга.
- А как насчет ограды, что окружает фонтан? - вдруг вспомнил Квинтрелл. - Как машина, движущаяся со скоростью сорок миль в час, сможет ее проломить?
- Наши испытания показали, что поврежденной в основном оказывается машина. А на то, чтобы сломать ограду, уйдет еще несколько минут, - ответил Дюкасс. - Между прочим, - добавил он, прежде чем вновь повернуться к экрану, - "фольксваген" мы выбрали из-за того, что у него мотор сзади. Когда явится полиция, мотор должен быть, естественно, еще теплым, а если мотор расположен впереди, то при лобовом ударе он может оказаться поврежденным настолько, что его не удастся потом запустить.
"Фольксваген" на экране начал медленно наседать на бетонную ограду. Словно призрак из ночного кошмара, манекен, взмахнув руками, приподнялся с сиденья, и на его голову обрушился каскад осколков разлетевшегося вдребезги лобового стекла. Пока кузов машины превращался в гармошку, колени манекена исчезли под приборной доской, а голова ударилась о стойку.
- Обратите внимание, что ремень не позволяет ей вылететь в переднее окно, но из-за этого она получает удар рулевым колесом в грудь и живот, объяснял Дюкасс, не отрывая глаз от экрана, - поэтому нам следует помнить, что, даже нанося серьезные повреждения, необходимо сохранить в целости кости, а особенно грудную клетку.
Движение на экране стало замирать, изрядно потрепанный манекен опустился на сиденье, в кадровом окне возник конечный ракорд.
- Отлично, - сказал Квинтрелл. - А теперь, может, ты расскажешь нам, какие ей будут нанесены травмы?
На экране появилось воспроизведенное с помощью компьютера схематическое изображение фигуры женщины. Дюкасс поднялся и встал рядом с экраном.
- Начнем просмотр сверху вниз, - сказал он, пользуясь черенком трубки как указкой. - От удара о стойку возникла рваная рана на лбу. Верхний край раны будет завернут внутрь, нижний - вывернут, неизбежен перелом костей черепа. При ударе повреждение лобной доли мозга приведет к образованию острой субдуральной гематомы, что в свою очередь вызовет смещение мозга, его отек, и определенные участки мозга с жизненно важными центрами, переместившись в область большого затылочного отверстия, будут сдавлены.