Наспех одевшись в то, что подвернулось под руку, Олег взял пакет и принялся отпирать дверь. Это было не так легко – пластиковая ручка сломалась еще до его приезда в Москву, а на замену замка у Шерски не хватало ни времени, ни денег. Поэтому изнутри она приноровилась отпирать дверь отверткой, оставляя ее для этих целей на тумбочке в прихожей. Олег так и не научился делать это с присущим кузине изяществом, но со второго-третьего раза и у него получалось провернуть непослушную бороздку в нужное положение.
Вечер оказался еще ветреннее, чем вчерашний, снег шел не хлопьями, а ледяными иголками, неприятно царапавшими лицо. Одинокий уличный фонарь мелко подрагивал на столбе, словно его знобило от пронизывающего холода. Светофор одноглазо пялился в темноту зеленым кошачьим взглядом. Олег пересек дорогу и углубился в свистящие ветром дворы, заставленные брошенными на зиму автомобилями. Они вызывали настойчивую ассоциацию с динозаврами, ждущими палеонтологов под толстым слоем известковых пород. Олег физически ощутил сны, которые снятся им долгими пустыми ночами – это были видения наполненные солнцем, запахом перегретого асфальта, детским смехом, плеском озерной воды и шашлыками, нанизанными на блестящие шампуры.
Шум в голове не утихал, но теперь мозг, привыкнув к однообразному шелесту, пытался отыскать в нем упорядоченные звуки. Один раз Олег расслышал знакомый мотивчик, мелькнувший на грани осознанного восприятия, а проходя через детскую площадку различил нечто похожее на слова, произнесееные женским голосом.
«Текилу больше не пью», – решил он.
Когда впереди мелькнули огни метро, ловко имитирующие праздничную юллюминацию, Олег улыбнулся. Наконец-то он шел за покупками с радостью от возможности потратить собственные деньги. Добравшись до ближайшего магазинчика, Олег обменял сначала доллары на рубли, а затем рубли на два килограмма отборного винограда, три лимона, две бутылки коньяка, две банки черной икры, два цыпленка-гриль и батон хлеба. Для себя он вполне ограничился бы виноградом, но хотелось произвести на Шерстку неизгладимое впечатление. Подумав минуту, Олег спустился в метро и приобрел уже подключенный мобильный телефон.
Вернувшись домой, он выложил продукты на стол и оглядел свою комнату на предмет беспорядка, взбучка за который может последовать не смотря на взятку в виде черной икры. Пришлось закатать рукава, чтобы с помощю тряпки и веника устранить следы вчерашнего безобразия. Особенно пострадала кухня, вся истоптанная следами протекторов новых ботинок.
После уборки Олег занялся изучением мобильника, которым никогда раньше не пользовался. Он пробежал глазами несколько пунктов инструкции и поставил аппарат на зарядку аккумаляторов, как рекомендовал продавец. Олег хотел было позвонить куда-нибудь для пробы, но в подъезде раздались знакомые шаги кузины. Отложив телефон, он бросился отпирать замок, чтобы Шерстке не пришлось возиться с ключами. Наконец отвертка провернулась в нужное положение.
– Приветик, – кузина улыбнулась ему и, вручив две тяжелых сумки, захлопнула дверь. – Витька не стал подниматься.
– Все дуется на меня?
– Есть такое. Он очень уж не любит приезжих.
– Да знаю я его концепцию, – отмахнулся Олег, расставляя сумки в коридоре. – Сам пьет как сапожник, а виноваты приезжие.
– Вас, действительно, понаехало слишком много. – кузина пожала плечами, и устало присела на стул в кухне. – И лучшие места чаще всего достаются именно вам.
– Ну а кто вам их мешает занять? – удивился Олег.
Еще больше его поразило, что Шерстка в упор не замечает разложенных на столе деликатесов.
– Так вы же прете, как камикадзе! С вами конкурировать невозможно, вы не боитесь авантюр, потому что терять вам нечего. Ты, правда, здорово отличаешься от всей этой братии. – она запнулась, потянув носом воздух. – У тебя пахнет курицей-гриль?
– Она у тебя под носом, – рассмеялся он, – в фольге!
Шерстка обвела взглядом стол и несколько оторопела.
– На какие шиши? – осторожно спросила она.
– На заработанные, – похвастался Олег. – Вчера я устроился на работу и получил аванс. Четыре тысячи.
– Баксами? – не поверила Шерстка.
– Ну не рублями же. Правда, не все в личное пользование. Новый начальник дал мне два дня, на отъедание, отмытие, и приведения себя в порядок. Я зубы сделал. – Олег приоткрыл рот, и стукнул ногтем по новенькой пломбе. – Еще он приказал переходить на ночной образ жизни. Вот я и зашторился, чтобы отвыкать от солнечного света.
– Неожиданно, но приятно. – кузина порылась в кармане шубки, пытаясь найти сигарету, но Олег двольно выложил на стол пачку «Кента».
Они поочереди прикурили от лежащей на столе зажигалки.
– Завидую белой завистью, – вздохнула Шерстка. – Наверное есть какой-то кайф в стабильности, в каждодневной работе и ежемесячной оплате труда. Хотя, это явно не для меня.
Зазвонил телефон, кузина подняла трубку.
– Да, – сказала она. – Я и есть Людмила Шерстюк. И что, это так срочно? Хорошо, заберу. Сейчас я точно не могу сказать. Ну в пятницу вас устроит? Хорошо.
Она положила трубку и хмуро вернулась за стол.
– Из галереи звонили, – объяснила она. – Просят забрать скульптуры.
– Не покупают? – посочувствовал Олег.
– Покупают, работы ведь хорошие. Но платят мало. Зачем галерейщику занимать место моими скульптурами, если находится уйма народу, которые приплачивают ему за экспозицию? Его можно понять. Для хороших заработков нужна известность, а спонсора, чтобы провести пафосную выставку, у меня нет. Я хочу найти человека, который решил бы заработать вместе со мной. Жаль, что никто не понимает, сколько на этом можно скосить при минимальной раскрутке. Сделать-то всего надо пару статей в прессе о «самой модной скульпторше Москвы», шумную презентацию и пару персональных выставок где-нибудь в центре.