– Нам пора. Цербер ждёт, – позвала Йель, выходя из комнаты.
Я босиком пошла за ней, слыша, как звенят золотые браслеты на ногах и руках. Звёзды, наверное, не стоит говорить, кем я сейчас себя чувствую. Явно не королевой. А если и королевой, то совершенно другого направления.
Мы остановились перед роскошными дверьми из белой кости с вырезанными на ней узорами. Сердце гулко билось в груди, мешая дышать, и я впила ногти в ладони. Всё в порядке, Мэл. Ты выберешься из этой передряги. До этого выбиралась и выберешься сейчас.
Двери плавно раскрылись, и тёплый свет затопил коридор. Я зажмурилась, войдя следом за Йель в просторную комнату и тут же найдя того, кто всё это устроил.
Цербер.
3
Он сидел на подушках, как султан, в окружении десяти наложниц. Но ни одна из них не была в таком же открытом наряде, как я. Хотя они и были разной степени прозрачности. И все красавицы из различных рас, которым люди и в подмётки не годятся. Даже хиимы блёкли по сравнению с ними.
Комната была освещена золотистым туманом под потолком, не давая теням спрятаться в углах. Прямо посередине, над полом из мягчайшего ковра, был прозрачный балдахин, внутри которого накидали различные подушки. В центре низкий столик с вазой, полной фруктов, и графин с дорогим вином.
Видимо, мы подоспели к концу «торжества» – некоторые наложницы уже спали на подушках, другие лениво переговаривались, третьи пытались угодить Церберу. А ему было очень сложно угодить.
В углах комнаты высились Мародёры, почти сливающиеся со стенами. Ничего не обычного – Цербер, кажется, даже спит с ними, хотя с лёгкостью может постоять за себя сам.
Когда мы вошли, он пил вино, специально растягивая время. Я старалась смотреть прямо на него, не пряча глаза и не обращая внимания на свою одежду. Но всё равно напряглась, когда Цербер поставил бокал на стол и поднял на меня свои серые глаза. Я затаила дыхание, чувствуя, как сердце начинает биться в груди, а в животе поднимаются бабочки. И с хрустом раздавила их, понимая, что это поддельные чувства. Цербер мне их всего лишь внушал, как искусный манипулятор. Вот только его трюки я знала и не поддавалась им.
– Шпилька, – поняв, что его силы не действуют, мягко улыбнулся Цербер. – Рад снова тебя видеть… а ты похорошела. Сразу видно, что стала женщиной.
– А ты не изменился, Цербер, – прохладно произнесла я, чувствуя, как за спиной закрываются двери.
– Присядь, – с повелительным жестом произнёс он.
Я помедлила, прежде чем войти под полог балдахина и опуститься на мягкий ковёр, сложив ноги так, чтобы ему не на что было засматриваться. Цербер улыбнулся, откинувшись на подушки и окинув меня взглядом, пройдясь по плоскому животу, груди, губам и остановившись на глазах.
– Я могу рассчитывать, что ты принесла мне то, что давно украла, Шпилька?
– Я давно это продала.
Цербер усмехнулся.
– Врунья.
Я лишь пожала плечами, смотря на него в ответ таким же пронизывающим взглядом.
Он не изменился.
Цербер был караатом, которого изгнали со своей планеты – гордый, обаятельный и способный внушать всем то, что хочет. Он был высок и строен, но в каждом его движении угадывалась власть. Точёное лицо с кожей алебастрового цвета, тонкий нос, чёрные губы и клыки, покрасневшие от вина. Его волосы были белыми, как снег, с чёрными пятнами, которые шли по краям его лба, заменяя брови и останавливаясь во внутренних уголках глаз. Он чем–то напоминал мне Ориаса, только более надменный и невыносимый.
Явно подготовившись, Цербер выбрал одежду такого же белого оттенка, как и у меня, только вышитые на ней узоры были чёрными. Это была рубашка со штанами, поверх которой был белый плащ из нежной ткани с широкими рукавами и серебряным поясом на животе. Тот переливался драгоценными камешками. Одежда явно дорогая и сделанная на заказ. Иначе быть и не могло.
– Чувствует моё сердце, ты явно собиралась оставаться на Тутаме незамеченной. Неужели даже нет времени проведать старых друзей?
– Я тут по делу, а не ради старых воспоминаний, – сдержанно улыбнулась я. – Чего ты хочешь? Твоей вещицы при мне всё равно нет.