- Как это? - Оксана заподозрила в откровенностях доктора признаки шарлатанства.
- Это очень сложно объяснить, - ворковал доктор, - понимаете, каждый организм неповторим. Он индивидуально реагирует на воздействия крема. Основной эффект один и тот же - интенсивное похудение. Но проходит оно у каждого по-разному. Возможно, легкое головокружение, может быть, незначительные нарушения сна, несколько обостренное восприятие цвета и звуков...
- Тошнота-понос... - в продолжение перечисления съязвила пациентка.
- Ну, что вы?! Что вы?! Это же крем, а не яйца глистов! В целом - ничего угрожающего здоровью, легкий дискомфорт.
- Дискомфорт значит, - сетовала Оксана. - Это за такие-то деньги?!
Доктор перестал бродить по кабинету, мягко опустился в кожаное кресло. Помолчал, подумал и в внезапном порыве перекинулся через стол. Расстояние между ним и пациенткой сократилось до доверительного.
- Понимаете, в чём дело, - в голосе звучали нотки той неповторимой печали, которые дают только тайные знания, - это, вообще, не наша вина, и не сам крем даёт этот побочный эффект. Такова индивидуальная реакция каждого организма и даже не на компоненты крема, а на сам процесс экстренного, интенсивного похудения.
Оксану раздирали сомнения, но последние слова доктора просто печатались в сознание.
- Интенсивное похудение...Интенсивное похудение... - завороженно повторял внутренний голос.
- За все надо платить! - философски подытожил доктор, и Оксана заплатила.
4.
Она торопилась домой, нервничала в пробке, психовала на нерасторопных пешеходов, бранилась на каждый светофор.
Наконец, въехала в свой двор, ловко припарковалась, пикнула сигналкой и заспешила в подъезд, прижимая к груди, красиво упакованное в подарочный пакет, чудо-средство.
Под ноги кубарем кинулась дворовая Жуля. Собачонка спешила за порцией добра и ласки.
- Жуля, Жуленька, - засюсюкала Оксана, теребя доверчиво подставленный широкий лоб. - Собака такая! Ела сегодня?
- Да, - услышала она за спиной, вздрогнула от неожиданности и обернулась.
Голос принадлежал соседу со второго этажа, молодому мужчине, примерно её лет. Он почти бесшумно подъехал на своём велосипеде и теперь стоял рядом, застенчиво улыбаясь. Лицо его, несмотря на трехдневную щетину, было вовсе не брутальным, а трогательным, ветер ерошил рыжую шевелюру. Одет он был невзрачно - ветровка неопределенного цвета, поношенные джинсы.
- Ой, я вас напугал, простите! - он, искренне извиняясь, прижал обе руки к сердцу, совершенно забыв про велосипед. Тот незамедлительно грохнулся об асфальт.
Оксана засмеялась, сказала, что ничего страшного, а про себя силилась вспомнить его имя. Мужчина махнул рукой на повалившийся велик, смущенно кашлянул, поправил очки, отчитался, когда и чем кормил собаку.
- Я бы её домой забрал, но живу один, и с моим графиком - это совершенно невозможно.
- Вот и я, - попыталась закончить непредвиденное общение Оксана.
- Правда? - не понятно о чём переспросил сосед, но тут же засмущался вновь и переключился на Жулю.
Собака чуть с ума не сошла от такого обилия человеческого внимания. Оксана, пользуясь случаем, прошмыгнула в подъезд.
- Как же зовут этого чудика? - силилась вспомнить Оксана, заходя в лифт. - Иннокентий? Эдуард? Леопольд? Нет. Это вообще ни в какие ворота не лезет. Вот помню, что имя его странное, но ему очень идёт. Вот просто по нему имя, такое же «рыжее», совершенно невозможное.
В окне подъезда под каким-то невероятным углом сверкнуло солнце, на миг ослепило только что вышедшую из лифта Оксану.
- Рудольф! - вспыхнуло у неё в голове. - Точно! Рудольф Яковлев - местный малахольный. Всему двору он запомнился акцией «Сортируем мусор!» Призывал в листовках и плакатах, которыми увесил все подъезды дома, разделять бумагу, пластик, стекло и бытовые отходы. Вроде бы, на свои деньги даже закупил и поставил разные контейнеры. Кто-то даже повёлся на эту бредовую идею, но, в результате, мусоровозы не справлялись со странными контейнерами, набитыми пластиковыми бутылками или картоном. Мусорки переполнялись, бомжи устраивали срач, ЖЭУ всё это дело быстренько ликвидировало. Рудольфу велено было не заниматься ерундой. Но личность он был безусловно замечательная - расписал подъезд под Ван Гога, расставил горшки с геранью, организовал сбор старых батареек, на своей лестничной площадке поставил этажерку для обмена книгами. (Оксана стянула оттуда женский роман. Надо, кстати, вернуть.) В любое время года - на велике, до сих пор, как пионер, вешает скворечники, делает кормушки, Жулю, вон, содержит. Наверняка, вегетарианец.
Оксане сразу вспомнились вчерашние Славкины пельмени. Она бы и сейчас не отказалась от порции.